Частная жизнь Пиппы Ли

Однако на этот раз круглолицый доктор явился с другими вестями.

— Мисс Мойра Даллес — ваша подруга или подруга семьи? — спросил он у Пиппы.

— Подруга моего мужа.

— И твоя тоже! — напомнил Бен.

— До недавнего времени.

— В общем, она пациентка нашей клиники, — зачастил доктор Франкен, — несколько часов назад ее привезли с жалобами на боль в подреберье…

Пиппа с трудом подавила истерический смех, и доктор удивленно поднял глаза.

— Извините… Пожалуйста, продолжайте.

— Каким-то образом она узнала, что у вашего мужа инсульт.

— Угу…

— Она желает навестить мистера Ли, вашего мужа… Немедленно… Я кардиолог, поэтому сегодня ее осматривал. Мисс Даллес… сильно горевала. Простите, что задаю такие вопросы, но спросить я должен.

— Пусть побудет с ним несколько минут, — проговорила Пиппа.

Мойра вошла в палату и тяжело опустилась рядом с Гербом. Бен озадаченно взглянул на мать, и Пиппа закатила глаза.

Чуть позднее, уже в приемном покое, она, с трудом пересилив себя, принесла чашку сладкого чая для Мойры, которую перебинтованные запястья и больничный халат делали похожей на сбежавшую из дурдома.

— Ох, Пиппа! — сетовала она, поднося к губам запотевшую чашку. — Видимо, меня боги наказывают!

— Хоть на секунду оставь свой эгоизм и пей чай!

— Умоляю, прости меня, пожалуйста!

— За что мама должна вас простить? — поинтересовался Бен, усаживаясь рядом с Мойрой.

— Н-не могу объяснить, не могу…

— Бен, у твоего отца и Мойры был роман, поэтому я и решила уехать из дому.

— Что?!

— Пиппа, клянусь, я выпрыгну из окна, если ты меня не простишь! Я вела себя как слепая, как глупая эгоистка… — Мойра сползла с кресла и опустилась на колени: — Умоляю!

Сидящие в приемном покое оторвались от газет.

— Ладно, прощаю, — буркнула Пиппа. — Вставай!

Поднявшись с пола, Мойра рухнула на ближайший диванчик.

— Но ведь ты ее не простила! — воскликнул Бен.

— Конечно нет! — Пиппа со вздохом откинулась на спинку кресла. — За что мне Бог вечно посылает безумных женщин?

— Почему папа так с тобой поступил?

— Он боялся умереть, влюбился в Мойру, и новое увлечение помогало ему чувствовать себя живым. А я в последнее время будто в облаках витала, даже не знаю, что сказать…

— Неужели тебе все равно?

— Разве я могу состязаться с ней? — Пиппа махнула рукой в сторону Мойры.

Тут в дальнем конце коридора появилась Грейс и со всех ног бросилась к матери и брату. От страха ее лицо казалось совсем юным. Бен обнял сестру за плечи.

— Где папа? — спросила Грейс, кинув любопытный взгляд на Мойру.

Когда Бен провел Грейс в закрытую палату, медсестра шепотом позвала Пиппу к телефону. Пришлось идти на пост.

— Пиппа… — в трубке послышался голос Сэма Шапиро.

— Привет, Сэм!

— На знаю, с чего начать…

— Что тебе известно?

— У Герба инсульт. Мойра крутила с ним роман. Сегодня после обеда она позвонила и выложила все начистоту. Пиппа, ты ничего подобного не заслужила!

— Ну… спасибо.

— Я просто хотел сказать, что люблю тебя.

— Сэм, я тоже тебя люблю.

— Я серьезно.

Пиппа шумно вдохнула воздух: странно слышать такие слова от Шапиро!

— Ох, Сэм… — устало проговорила она.

— Я приеду тебя навестить.

— Ладно…

Возникла долгая пауза, и Пиппе показалось, что совместная жизнь с Сэмом несется к ней на всех парах, словно сани с горы: скромная свадьба, она в венке из лиловых цветов, Сэм нервно меряет шагами кабинет, а она в просторной кухне его загородного дома вынимает из духовки баранью ногу. Круг замкнется, она действительно станет женой художника… Эта перспектива тяжелым мешком давила на грудь.

— Сэм! — позвала Пиппа.

— Да?

— Я… я больше не хочу готовить каре из ягненка… — Шапиро молчал. — Понимаешь?

Через несколько часов Пиппа увезла Грейс домой. Всем троим в палате Герба элементарно не хватало места, и Бен сказал, что ночью подежурит он, а утром мать с сестрой его сменят.

— Почему ты позволила Бену остаться? — спросила Грейс.

— По-моему, он больше всех этого хотел.

— Правда? Как же ты определила? У тебя есть универсальное мерило любви?

— Мы немного передохнем, а потом сразу…

— Кто курил в машине? — подозрительно прищурилась Грейс.

— Не знаю, — покачала головой Пиппа, смутно чувствуя: ее поймали с поличным.

— Фи, гадость, — сморщилась дочь. — Папиных рук дело? — шепотом спросила она после долгой паузы.

— Нет, нет…

— Если он снова начал курить, наверное, потому и… — Девушка уткнулась в притянутые к груди колени. — Значит, его мозг уже умер и ничем не поможешь?

— Да, милая, так говорят врачи.

Подъехав к дому, Пиппа вытащила из багажника собранные днем сумки. Несмотря на поздний час, солнце еще не село, и, открыв парадную дверь, она заметила мотылька. В памяти тут же возник липкий белый кокон, похожий на гигантскую порцию сладкой ваты с гусеницами внутри… Хм, наверное, личинки успели превратиться в бабочек. Крис… Она по нему соскучилась.

— Спокойной ночи! — едва переступив порог, буркнула Грейс и без лишних слов закрылась в кабинете отца.