Частная жизнь русской женщины XVIII века

Тяжесть труда земледельца заставляла российских крестьян жить неразделенными, многопоколенными семьями, которые постоянно регенерировались и были исключительно устойчивыми. В таких семьях «на подхвате» была не одна, а несколько (по мнению А. Я. Ефименко, не менее 10)[507] женщин: мать, сестры, жены старших братьев, иногда — тетки и племянницы. Отношения нескольких «хозяек» под одной крышей не всегда бывали безоблачными; в повседневных дрязгах было немало «зависти, злословия, бранчливости и вражды», отчего, как полагали этнографы и историки XIX в., «разстраивались лучшие семейства и подавались случаи к разорительным разделам»[508] (общего имущества). В действительности причинами семейных разделов могли быть не только эмоционально-психологические факторы, но и социальные (стремление избежать рекрутчины: жену с детьми без кормильца не оставляли, а из неразделенной семьи нескольких здоровых мужчин могли «забрить» в солдаты, невзирая на их «семьистость»; по указу 1744 г. в случае, если кормильца забирали из семьи в рекруты, жена его становилась «от помещика свободной», однако же дети оставались в крепостном состоянии).[509] Были и материальные льготы (возможность повысить имущественный статус при отдельном проживании).[510]

Семейные разделы стали распространенным явлением уже в XIX в., а в рассматриваемое нами время оставались еще достаточно редкими. Напротив, многопоколенные и братские семьи были весьма типичным явлением. От женщин в них ожидалось — несмотря ни на что — умение ладить друг с другом и совместно вести дом.[511]

Большое, и даже более значительное, чем в повседневном быту привилегированных сословий, имели во многопоколенных крестьянских семьях бабушки, которым, кстати сказать, в те времена часто было едва за тридцать.[512] Бабушки — если не были стары и хворы — «на равных» участвовали в домашних делах, которые в силу их трудоемкости представительницы разных поколений часто делали вместе: стряпали, мыли полы,[513] бучили (мочили в щелоке, кипятили или парили в чугунах с золой) одежду. Менее трудоемкие обязанности строго распределялись между старшей женщиной-хозяйкой и ее дочерьми, невестками, снохами. Жили относительно дружно, если большак (глава семьи) и большуха (как правило, его жена; впрочем, большухой могла быть и вдовая мать большака)[514] относились ко всем одинаково. Семейный совет состоял из взрослых мужчин, но большуха принимала в нем участие. Кроме того, она заправляла всем в доме, ходила на базар, выделяла продукты для повседневного и праздничного стола. Ей помогала старшая сноха или все снохи по очереди.

Самой незавидной была доля младших снох или невесток: «Работать — что заставят, а есть — что поставят». Невестки должны были следить за тем, чтобы в доме все время были вода и дрова; по субботам — носили воду и охапки дров для бани, топили особую печь, находясь в едком дыму, готовили веники. Младшая сноха или невестка помогала париться старшим женщинам — стегала их веником, обливала распаренных холодной водой, готовила и подавала после бани горячие травяные или смородинные отвары («чай») — «зарабатывала себе на хлеб».[515]

Разведение огня, прогревание русской печи, ежедневная стряпня на всю семью требовали от хозяек ловкости, умения и физической силы. Ели в крестьянских семьях из одной большой посудины — чугунка или миски, которые ухватом ставились в печь и им же вынимались из нее: юной и слабой здоровьем невестке с таким делом было непросто управиться — в этом легко убедиться, разглядывая изображения крестьянского обеда в зарисовках сына придворного конюха И. А. Ерменева («Обед», «Крестьяне за обедом») и И. Я. Меттенлейтера («Деревенский обед», 1786 г.).[516] Старшие женщины в семье придирчиво проверяли соблюдение молодухами традиционных способов выпечки и варки. Всякие новшества встречались враждебно или отвергались. Но и молодухи не всегда с покорностью сносили излишние притязания со стороны родственников мужа. Они отстаивали свои права на сносную жизнь: жаловались, убегали из дому, прибегали к «колдовству».[517]

В осенне-зимний период все женщины в крестьянском доме пряли и ткали на нужды семьи. Когда темнело, усаживались вокруг у огня, продолжая разговаривать и работать («сумерешничали»). И если другие домашние работы падали в основном на замужних женщин, то прядение, шитье, починка и штопка одежды традиционно считались занятиями девичьими. Подчас матери не выпускали дочерей из дому на посиделки без «работы», заставляя брать с собой вязание, пряжу или нитки для размотки.[518]