Частное расследование

Этьен взглянул на часы. В кромешной тьме четко высвечивались цифры «0-45». Он нащупал на дне контейнера бластер и подумал: «Пора. Через пять минут закончится ускорение, и тогда коммандос начнут обход. Нужно успеть выбраться отсюда. А все же мне здорово повезло. Я прищемил хвост этим докторам. Теперь они будут работать на Рэйн, а я разбогатею и перееду куда-нибудь в райский уголок на Сантрию или на Бельтон. Куплю виллу у моря… – Этьен размечтался, рисуя в воображении картины роскошной жизни, ради которой он пошел на риск. Вскоре он почувствовал, что перегрузка стала слабеть, значит, корабль перестал ускоряться. – Пора…». Он встал на колени, включил бластер. В темноте замигал зеленый глазок индикатора. Этьен нащупал рукой замок и поднес к нему оружие. В контейнере было душновато, несмотря на предусмотрительно проделанный в днище отверстия. Он несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом, затем сделал последний вздох и, задержав дыхание, нажал на гашетку. Плотная голубая пелена окутала в доли секунды сначала бластер, а затем и всего его, с головы до пят. Тело конвульсивно дернулось и рухнуло на дно контейнера, мгновенно обуглившись до неузнаваемости…

Джеймс Лонг стремительно вошел в холл медицинского центра и едва не столкнулся в дверях с Йоном Мэнселлом.

– Йон, что с Мозелем? Полковник здесь? – спросил он, на секунду притормозив.

– Да, он у Мозеля. Врачи говорят, что это – действие какого-то нервно-паралитического вещества. Сейчас уточняют анализы. Как долго продлится такое состояние – неизвестно. Флакорта еще не нашли.

– Можно прекратить поиски. Идем к полковнику, я все объясню.

Мэнсел пошел вслед за Лонгом. Они вошли в коридор и увидели Брозовского, беседующего с одним из врачей у двери палаты. Лонг коротко кивнул врачу, извинился и, обращаясь к полковнику, тихо сказал:

– Только что получено сообщение с корабля… – они отошли в сторону, и Лонг продолжил: – Минут через десять после первого сеанса связи с ними, на борту сработала система пожарного оповещения и тушения. Очаг пожара возник в грузовом трюме, но, к счастью, был быстро потушен. Загорелся один из контейнеров. Когда охрана вскрыла его, то обнаружила обгоревший труп неизвестного.

– Личность установили? Флакорт? – обеспокоено спросил Брозовский.

– Тело обгорело очень сильно… Охрана доложила, что на теле найден перстень с крупным бриллиантом, – ответил Лонг.

– Значит, все же Флакорт!

– Наверняка, он. На «Тритоне» его до сих пор не нашли, – Лонг взглянул на Мэнселла, и тот согласно кивнул головой. – В контейнере также обнаружены кристаллы фотолита. Вероятно, он прихватил их для отвода глаз.

– Причину гибели установили? – спросил Брозовский, хмуря брови.

– Да. Он пытался вырезать замок на крышке портативным бластером. Почему-то аккумулятор пробил на корпус и… В общем, Флакорт пал жертвой несчастного случая.

– Откуда у него мог появиться бластер? Просмотрели при контроле? Или он похитил оружие у охраны? – полковник сурово взглянул на Лонга и с укором сказал: – Господа, это очень серьезное упущение в вашей работе. Что скажете?

– Господин полковник, провезти с собой оружие невозможно, – ответил Лонг. – Мы пока не знаем модель бластера, он полностью расплавился. Выяснить это смогут только в наших лабораториях на Земле. Мы проверим все имеющееся оружие на «Тритоне», но мне представляется наиболее вероятным, что бластер попал на комплекс с грузами. Нет, Йон, я никого не виню в недосмотре, – поспешил заверить коллегу Лонг, увидев недовольное выражение его лица, – ведь бластер мог быть собран на месте из имеющихся здесь деталей. В принципе это возможно. Нам нужно выяснить, где и как Флакорт смог это сделать.

– Согласен с вашей версией, Джеймс. Пусть этим займется Йон, а вы займитесь Лонгом. Пока доктор не поправится и не сможет дать нам показаний, придется отработать эти направления. Идите, господа, работайте. Я останусь здесь, – сказал полковник.

Лонг и Мэнселл вышли из медцентра. Полковник вернулся к стеклянной двери палаты реанимации и с тревогой посмотрел на лежащего, на кровати Мозеля. Возле него все еще продолжали свою работу врачи, пытаясь вывести ученого из паралича.

«Значит, все-таки Флакорт… – думал Брозовский, вглядываясь в застывшее лицо Мозеля. – Попытался завербовать Артура, но неудачно, и тогда решил ликвидировать его и сбежать? Для спонтанного бегства все слишком хорошо организовано… Да, на этот вопрос может ответить только сам Мозель. Смогут ли врачи вернуть ему дееспособность и когда? Если дело дошло до такого, то ему опасно оставаться на «Тритоне». Его нужно срочно эвакуировать отсюда…».

В кабинете полковника повисла напряженная тишина, когда доктор Мозель закончил свой рассказ. Ему было трудно говорить, голос звучал несколько сипло, а речь порой становилась невнятной. Сказывалось побочное действие препарата, с которым продолжал бороться его крепкий организм.

Наконец, полковник посмотрел на осунувшееся лицо Мозеля и чуть укоризненно сказал: