Частное расследование

— Скажите, Василий Васильевич, я еще долго здесь буду находиться?

— Вот именно к этому я и приступаю. Вам, для того чтобы снова ходить по улицам, дышать полной грудью, смотреть на солнышко, надо сделать над собой усилие и освободиться.

— Я готов.

— Прекрасно. Мы проведем сейчас молниеносную акцию. Блиц. Цель: зомбировать Турецкого. Сделать его живым мертвецом, зомби. Ведь мы это умеем с вами? Для «Витамина С» зомбирование, насколько я осведомлен, пустяк?

— Пустяк, конечно же пустяк. Но ведь зомбированный обречен, вы же знаете? Ведь зомби больше года не живут. А с «Витамином С» зомбирование ужас мощное какое. Тут зомби умирает почти что сразу после выполнения программы, которую в него закладывают при зомбировании.

— Да, я в курсе. Но нам Турецкого не ^-следует жалеть. Турецкий ваш убийца. — Кассарин открыл папку и разложил перед Чудных фотографии. — Вот полюбуйтесь, — результат проделки Турецкого 2 ноября сего года. На юге он отдыхал. Сначала: ресторан, яхта, Ласточкино гнездо, Коктебель… А потом итог: шесть трупов у дендрария. Кто эти люди? Вот Муругов, Степан Ильич, майор, двое детей — девочка Лена, шести лет, и мальчик Ваня, десяти лет. А вот их папа, Степан Ильич, под сеткой, во лбу, вы видите отверстие. Ну-с, дальше: Кикоин Александр Васильевич. Холост, двадцать три года, лейтенант. Осталась у него мать в Новгороде. Парализованная. Во лбу дыра, вы видите. А вот под деревом лежит. Это…

— Хватит, хватит..

— Вы согласны?

— Согласен.

— Очень хорошо.

— А цель? На что зомбировать? Программа?

— Убийство.

— Нет! Убийство — это без меня!

— Дослушайте, милейший! Борис Валерьевич! Наш первый кандидат, которого Турецкий должен бы убрать, — это прапорщик Карнаухов.

— Что?!

— То! Суханова, Невельский, Иванников — готовы, так? Мы с вами — в бункерах скрываемся, а Карнаухов этот ходит как ни в чем не бывало, не скрываясь. Так, значит, утечка информации через кого, по-вашему, произошла?

— Понятно.

— Вам жалко Карнаухова, садиста? Он мальчика подушкой задушил!

— Нет, мне его не жалко!

— Вот и прекрасно! Вторым в списке на уничтожение у Турецкого будет стоять Меркулов Константин Дмитриевич. Ну, тот вообще не человек. Сколько людей из-за него сидят, убиты, казнены.

— Нет-нет, не надо!

— А я вам обещаю, отстреляемся — и в отпуск. Отдых. Уединение. Гусиное перо. Как в «Мастере и Маргарите», помните? Мы будем действовать теперь лишь очень редко, обоснованно! И исключительно на благо Родины. А к старому возврата нет, не будет. Вот тот же Карнаухов, как же нам идти-то дальше, ряды не проредив, ну, не очистившись от скверны, а?

— Да, с этим я согласен. Но сам я тоже к этому причастен, виноват!

— Конечно, я не отрицаю. Мы оба виноваты. Мы причастны. Не безгрешны. Но мы-то оба уже сидим! — Кассарин промолчал, а затем продолжил: — Я выяснил, Борис Валерьевич, где обитает сейчас Турецкий. Мы завтра же туда поедем и зомбируем его практически в открытую. И будь что будет. Я сам поеду с вами. Мы будем представлять собою группу кинохроники, понятно?

— Понятно.

— Ну хорошо. Готовьтесь! Завтра — в бой!

На выходе из сейфового блока к Кассарину подошел капитан из полиграфического отдела и протянул ему красную книжицу:

— Это мы сняли с погибшего у вас в кабинете. С зомби, с Иванникова.

— Я понял.

— Его удостоверение МБ подлинное, наше, родное. Оно не подделка.

— Так и должно быть. Иванников был капитаном нашего отдела. Все документы у него — в порядке. Подлинные.

— А вы, Василь Васильевич, прочтите-ка.

На удостоверении было написано:

«Иванников Анатолий Захарович является майором Министерства безопасности». А в скобочках добавлено: «Посмертно».

19

Турецкий работал с архивом Невельского уже третий день. С аппаратурой, необходимой для быстрого ознакомления с накопленной Невельским информацией, ему просто сказочно повезло.

Дома, понятно, работать с архивом ему было не на чем, да и опасно: пришлось бы пользоваться сложной электроникой, а она, как известно, излучает. Турецкий знал, что не составляет никакого труда прочесть с улицы текст на экране домашнего компьютера. А стоит только «смежникам» узнать, с чем он работает, как его тут же выковырнут из квартиры вместе с документами, после чего документы уплывут на Лубянку, а он сам либо окажется кремированным в Реутово-Никольском в качестве «неопознанного и невостребованного трупа бомжа», либо будет залит в бетон на Джангаровке, где «смежники» специально держали долгострой своего нового клуба.

Поэтому, не мудрствуя лукаво, Турецкий направил свои стопы к себе на службу, дабы испросить совета у своего начальника — Егора Степановича, — где можно было бы поработать на аппаратуре с конфиденциальным материалом.

При этом Турецкий не преминул упомянуть вскользь, что, дескать, скоро прилетающий Меркулов очень бы желал в качестве новогоднего подарка получить от Турецкого краткий реферат этих самых материалов.