Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими

ПАВЛОВА Наташа и школа – две вещи несовместные. В конце сентября Наташа заперлась в туалете и сказала: «Убейте меня, я в школу не пойду». Мы тогда не знали, что учительница имела привычку бить своих подопечных линейкой. Но история со звездочкой задела нас всех. Наташа потеряла октябрятскую звездочку. «Без звездочки не приходи», – сказала учительница. Мы – по магазинам: звездочек нигде нет. Тогда дедушка Федя, член партии с 1924 года («Раньше, чем Брежнев!» – любил повторять он), вырезал Наташе звездочку из медной пластины, Наташа надела ее и гордая пришла в школу: «Это мне прадедушка сделал, ветеран войны!» А учительница: «Что это ты нацепила, сними эту дрянь сейчас же!» Наташа опять заперлась в туалете: «Убейте меня!» А во второй класс приходит – и слышит: «Октябрятство отменили». Дети заволновались: «Как же нам теперь быть – носить звездочки или не носить?» Учительница: «Как хотите». Дети: «Будем носить, будем носить!» И носили. Что же касается Наташи, то она целый год носила звездочку в кармане фартука – на всякий случай. К счастью, кроме школы у нее были музыкалка и МТЮА (Музыкальный театр юного актера), в котором она блистала с девяти лет. Наташа стала певицей. Если есть в моей жизни счастье, то это слушать, как Наташа поет. В прошлом году, оканчивая консерваторию, она пела в Большом зале консерватории «Травиату», с оркестром, три акта. Это было четырнадцатого мая, а пятнадцатого мая Большой зал закрылся на ремонт. У Наташи у последней был шанс обрушить балкон. И она его почти обрушила: зал был набит битком, успех был огромный! Что я пережила, словами не передать. Такое же счастье, какое я испытала, когда ее родила. Моя дочь заново родилась для меня. Точнее, я поняла, что родила диву. Плакали все: публика, члены экзаменационной комиссии, старушки, продающие программки. Мне казалось, что даже оркестранты готовы заплакать. Такой голос, такая органичность, такая нежная красота!

ГОРАЛИК А Лиза – кем стала Лиза?

ПАВЛОВА Лиза окончила психфак МГУ. Когда поступила, всех заверяла: «Потерпите пять лет, я вас всех вылечу». Очень честный, разумный, красивый, добрый человечек. Спасибо Школе самоопределения незабвенного Александра Наумовича Тубельского.

ГОРАЛИК Как складывалась ваша семейная жизнь?

ПАВЛОВА В 92-м году я рассталась с Мишей Павловым по причинам, не стоящим упоминания, и вышла замуж за Мишу Поздняева. Общие друзья показали ему мои стихи, потому что, в отличие от первого М.П., поэта-любителя, он был профессиональным поэтом и литератором. Мы познакомились. Миша был моим ангелом-хранителем все десять лет нашей с ним жизни. Хороший поэт, очень хороший человек, очень-очень. Глубоко верующий. Служил иподьяконом и звонарем («Сегодня я звонил в твою честь»), был избит за свои смелые статьи на церковные темы. Поразил моих дочек необычным поведением (Лиза, трехлетняя: «Ой, простите, Михаил Константиновичу забыла жевачку перекрестить!»). Дивно пел и рисовал. Первые пять лет мы снимали домик в поселке Внуково Московской области. Там у нас появились чудесные друзья. Самыми близкими были Сережа Коковкин и Аня Родионова, в их доме собирались все-все-все. Лиза выросла на коленях у Окуджавы и Искандера, в четырехлетием возрасте пела дуэтом с Таней Куинджи под аккомпанемент Бориса Петрушанского, ей аплодировали Ахеджакова и Филиппенко. А поскольку я не работала (не считать же работой сочинение коротких стишков, пусть даже и по три штуки в день!), то у меня было достаточно времени, чтобы заниматься музыкой со всеми окрестными детьми. Мы ставили спектакли («Каменный гость», «Вишневый сад»), исполняли оперы («Волшебная флейта», «Аида», «Пиковая дама»), устраивали музыкальные вечера (Шуберт, Шуман, Перселл, Рахманинов), во всем этом участвовали и дети, и взрослые, всем находилась роль, а кто не пел, тот костюмы шил, декорации клеил, пек пирог для afterparty. Это было какое-то антикварное, усадебно-дворянское, невероятное счастье. И тогда же, в 92-м году, позвонил Кирюшин, не помню, из тюрьмы или из Кремля, и сказал: «Я тут беру новую группу четырехлетних детей и думаю, что им не помешают занятия литературой. Возьмешься?» Так начался «Зодиак»: двенадцать лет счастья, двенадцать детей, ставших мне родными, не говоря уж об их родителях. Об этом я когда-нибудь напишу, об этом нельзя в двух словах. К тому же мне жжет карман мое богатство – двенадцать полностью записавших себя детств: они ведь у меня все время писали, обо всем, прозой и стихами. Сначала даже не писали – диктовали мамам, «графомамам», как я их дразнила. Двенадцать лет «Зодиак» был позвоночником моей жизни.

ГОРАЛИК Кто были эти дети, откуда они приходили, как это все работало?