Частный сыск

Наташа только почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она так и села прямо возле распахнутого окна. Губы задрожали. Только сейчас она в самом деле поняла, что Виктор мертв. Это пришло не как осознание, а как безысходное чувство. В бардачке милицейской машины она сразу заметила листки с портретами ублюдков. Почему Наташа догадалась, что это рисунки Виктора, она и сама не смогла бы ответить, — муж терпеть не мог реализм. Но она все-таки поняла. Ей такого труда стоило не закричать прямо там, в машине! Хотя она уже почти была готова. Конечно, Дежкина милиционеров к ней не посылала. Двое охранников, оставшихся в реанимации, — это самое большее, на что могла рассчитывать Наташа. Пока что у нас людей не охраняют, их у нас чаще убивают. Получилось, что Виктор даже после смерти помог ей.

СЛИШКОМ СТРАШНО

Чернов пришел в себя днем, когда сестра стала менять капельницу. Он вдруг застонал и широко раскрыл глаза.

Это всегда неожиданно, когда больной выходит из беспамятства. Сестра непроизвольно вскрикнула.

— Катюш… — прохрипел ей Чернов.

— А? Что? — склонилась сестра.

— Это ты, — сказал Чернов. — Это ты, Катюша?

— Нет, я не Катюша, — улыбнулась сестра.

Но Чернов уже не слушал ее. Он повернул голову набок и закрыл глаза.

Сестра доделала свое дело и помчалась в ординаторскую, чтобы позвонить следователю, как и было ей приказано.

— Что там, Оль? — окликнул ее в коридоре врач.

— Из реанимации, Чернов в себя пришел, какую-то Катюшу звал. Я сейчас позвоню следователю.

Игорь моментально схватил трубку.

— Алло! Слушаю! Ага! А с ним можно?… Ну давайте врача! Алло! Порогин, следователь прокуратуры. Да, очень важно! Все! Ясно! Еду! — Он бросил трубку, но в тот же момент телефон зазвонил снова.

— Алло! Какой Леонид? Брат Клюевой? Дежкиной нет! Что ей передать? Что? Что — Порогин?… Виноват? Вы откуда звоните?…

В это время в кабинет вошла Клавдия Васильевна. По лицу Игоря она тут же поняла, что разговор из важных.

— Клюева с вами рядом?… — спросил в трубку Порогин.

Дежкина выхватила у него трубку, но там уже были длинные гудки.

— Кто звонил?

— Брат Клюевой, — растерянно развел руками Игорь. — Сказал… Передать вам, что я в чем-то виноват.

Дежкина опустилась на стул. В глаза Игорю она не смотрела.

— А еще из больницы звонили: Чернов пришел в себя.

Порогин суетливо перебирал руками по столу. Он что-то искал, но не находил. Может быть, он даже и не знал, что ищет.

— Вы тоже так считаете?! — вдруг закричал он, словно мальчишка, которого не пускают гулять на улицу. — Клавдия Васильевна, вы тоже считаете, что я виноват?!

— Игорь, — спокойно ответила Клавдия, — у меня два вопроса. Как твоя визитка оказалась у Чернова? Он пришел к тебе потому, что ты вел дело по контрабанде…

— Визитка? — опешил Порогин. — Да у меня визиток никогда не было!

— Тогда скажи мне, — Клавдия закусила губу, — скажи мне, откуда ты узнал, что Чернов на ипподроме?

— Мне позвонили.

— Кто? — И только тут Дежкина подняла на Игоря глаза.

Он, пожалуй, целую минуту смотрел на Клавдию Васильевну не отрываясь. Наверное, она что-то сумела сказать ему этим взглядом, а может быть, в его голове все сложилось само…

— Вы думаете, это звонил Хлыст? — наконец спросил он.

Клавдия не ответила.

— Но этого не может быть! Это слишком страшно…

БЕГСТВО

Эрик Батикль теперь был не так любезен. Он уже не цокал языком, не улыбался. Он выслушал Наташину просьбу угрюмо и скрылся в здании.

У Наташи не было другого выхода. Только здесь ей могли помочь достать билет. Впрочем, она и не смутилась ни капельки от неприветливого вида Батикля. Ей было сейчас на-пле-вать.

Француз вернулся через полчаса. И был уже зол. Он отдал Наташе два билета, рассеянно выслушал благодарность, а напоследок заметил:

— Эжен! Счастливчик, мягко говоря…

Наташа выбежала на площадь.

Рядом метро, наверное, безопаснее было бы нырнуть в людской поток. Но Наташа не могла тянуть время. До отлета оставалось четыре часа, а у нее дел по горло.

В Москве теперь такси ровно столько, сколько вообще легковых машин. Не для каждого, конечно, но уж для Наташи точно.

Тормознула первая же машина.

Было у Наташи минут пятнадцать, пока водитель будет кружить по улицам Москвы. Все, что предстояло сделать по истечении этой четверти часа, Наташа решила давно. Об этом она думать не будет. Она подумает о том, чего сделать не успела.

А не успела она самое главное: понять, кто же виноват во всех ее бедах.