Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ

– Ты хотела хоть раз прекратить эту пытку и уйти?

– Нет, – спокойно ответила она. – Зачем?

– Значит, он не любит тебя, раз не может принять решение! Это не любовь!

– Не тебе судить! Каждый любит, как умеет. Достаточно того, что я люблю его, и не жду никаких жертв. Он очень привязан к детям и не оставит их без отца.

Александра душила ревность. Он уже не первый раз испытал это чувство по отношению к Саше. Никому не удавалось задеть эти струны. Стало невыносимо трудно дышать, и он переводил дух, пытаясь успокоиться и начать трезво смотреть на вещи. Она любит Максима, и он бессилен. Любовь вопреки всему. Так любила его Антонина. И он ведь знал об этом, но не оценил, не воздал должное, не мог понять, что это значит и что с этим делать.

Потом раздался звонок, она отошла, а когда вернулась, сообщила, что возвращается в клинику. Александр не стал уговаривать остаться хоть на немного: «Пусть катится! Место освободилось и побежала! Глупая! Какая она глупая!»

Они вышли вместе из кафе и разошлись в разные стороны, толком не попрощавшись. Она в палату номер 8, он – куда глаза глядят. Тупо бродил по улочкам и переулкам, вглядывался в лица прохожих. У каждого свои проблемы, своя боль, неразрешимые противоречия. Кто-то счастлив в данную минуту, кого-то разрывает на части от непонимания и одиночества. Но все идут с непроницаемыми лицами, поди разбери, что у них там творится внутри, о чём думают, что тревожит. Самыми счастливыми казались зелёная молодёжь, ещё не получившая пинок разочарований, да мамашки с колясками.

Александр с трудом переступил порог клиники. Первое, что пришло в голову – вызвать водителя и свалить домой, а потом позвонить агенту из турфирмы и ближайшим рейсом махнуть на острова, поближе к экватору, подальше от Саши.

Он решительно схватил сумку и стал без разбора запихивать вещи, всё подряд, что попадалось под руки. Силы закончились, непонятная боль стянула голову тугим обручем. Александр присел на край кровати. Часы без циферблата словно застыли, настороженно наблюдая за ним. Если убрать стрелки, останется только белый диск. И всё! Нет больше времени. Подступила комом тошнота и постоянно мучивший страх неопределённости. Набрал Аркадия – захотелось его срочно услышать.

– Ну что с голосом? Что за паника?

– Да нормально всё!

– Опять просто? Я понял. Хочешь, приеду?

– Так ты же на даче. Семья, дети…

– Да какая разница!

Саша представил недовольное лицо Риммы. С годами она стала помягче и давно смирилась с его существованием. Даже позвонила, когда он залёг в клинику, с пожеланиями скорейшего выздоровления, и главное – не терять веру и надежду. Он даже не стал раздражаться по этому поводу, зная, что если Римма и сказала ненавистную ему дежурную банальщину, то не всуе, а от души.

– Да ладно, Аркаша. Завтра увидимся. Знаешь что?..

– Что?

– Ничего… А я гулял сегодня. Долго!

– Ты, главное, одевайся потеплей. Не дай бог, простудишься! Нельзя тебе.

Аркадий ещё надеялся, что Сашка всё обдумал и уже изменил своё решение: «Потому и звонил, наверняка!»

Сумка так и осталась валяться на кресле.

– Это что тут ещё за сборы? – Аркадий утром, не заходя в кабинет, заглянул к другу.

– Вероника придёт, лишнее домой заберёт, – Саша делал беззаботный вид и даже присвистывал для убедительности.

– Смотри мне!.. Пошёл. Операции у меня… Сейчас из процедурной придут, кровь брать будут.

– Не часто ли? Чуть ли не через день берёте!

– Раз берём, значит, надо! – Аркадий Соломонович включил строгого врача. – А что с аппетитом? Похудел ты. Заметно. В нашем возрасте худеть не стоит! – он ухватился за свои упитанные бока и опять заржал.

– Тебе бы не мешало!

– Неправда!.. Зато лицо у меня гладкое, молодое, без единой морщинки. На себя посмотри!

Александр подошёл к зеркалу. Построил гримасы и разочарованно отошёл.

– Ты прав. Выгляжу не фонтан! Да и хрен с ним…

Аркадий ещё немного покружил по палате, но то, чего ждал, не случилось. Саша молчал.

«Есть ещё время, и анализы неплохие. Даст бог, не опоздаем!» Но мысли были тревожные: «А если он окончательно решил остановить лечение? Что тогда? И ведь молчит! Баран упёртый! О чём только думает?!»

Александр Михайлович думал о Саше. Она неотступно следовала тенью, стояла за спиной. Он так отчётливо это представлял, что чувствовал её запах, слышал каждый вздох. На случайную встречу надеяться перестал и почти не выходил в коридор. Очень не хотелось увидеть их вместе с Максимом.

Растеряется – сто процентов. Интересно, ей льстит, что малознакомый и не самый молодой мужчина поехал от неё головой? Ему показалось, она гораздо глубже и тоньше и способна понять его… Ещё шесть или пять дней осталось?

После ужина в дверь тихонько постучали. Он никого не ждал: Аркаша свалил домой, сестре сказал, что ему ничего на сегодня не надо, если что – вызовет.

В дверях стояла Саша и улыбалась.

– Энцефарект, привет!

Он улыбнулся в ответ:

– Я скорее энцефалит. Какими судьбами? Чем обязан? Проходи, что стоишь – ни туда, ни сюда.

– Как ты? – она сказала это так, будто они знали друг друга слишком давно, и это не выглядело странным.

– Нормально. Тебя ждал.

– Не ври!