Часы бьют двенадцать

Остальные члены семьи собрались в гостиной Филлиды с другой стороны коридора. Инстинкт побуждал их держаться вместе. На сей раз никто не стал садиться. Марк прислонился к камину, глядя на огонь. Дики все еще вертел в руках тесемку. Была одна из тех напряженных пауз, которые все боятся нарушить, так как никто не хочет первым выразить общие мысли. То, что даже Алберт не находил слов, было достаточным, чтобы удержать от разговоров остальных. Такого еще никогда не происходило. Секретарь стоял неподвижно, в кажущейся непринужденной позе, словно на фотографии из семейного альбома.

Первой нарушила молчание Бренда.

— Хотела бы я знать, что ему говорит тетя Грейс! — с чувством воскликнула она.

Ее брат, нахмурившись, обернулся к ней.

— Она скажет то, что мы условились говорить.

— Жаль, что нам не хватило времени обсудить все как следует, — промолвил Алберт Пирсон. — Доктор Фрит уверен, что это не был несчастный случай, А когда они выяснили у Лейна время прекращения вечеринки, я понял, что неприятных вопросов не избежать. Конечно мы не сможем все отрицать, но излишняя откровенность нам ни к чему.

— А как быть с Айрин и Лидией? — спросила Бренда. — Что, если суперинтендант начнет расспрашивать и их? Может, лучше позвонить им и предупредить, чтобы они следили за тем, что говорят.

— Нет, — покачал головой Фрэнк Эмброуз. — Это слишком рискованно. Кроме того, у нас не работает телефон — по крайней мере, не работал прошлой ночью.

Бренда повела плечом.

— Тогда держу пари, что они все разболтают.

— У Лидии достаточно здравого смысла, — сказал Дики.

Бренда неприятно усмехнулась.

— Зато у Айрин он напрочь отсутствует!

— Придержите язык, вы оба! — негромко приказал Фрэнк.

С ощущением приближающейся катастрофы Эллиот Рей окидывал взглядом гостиную Филлиды, которую он ненавидел, потому что в ней не было ничего от хозяйки. Мебель, обои, пастельные тона — все соответствовало вкусам Грейс Парадами и ее представлениям о том, как должна выглядеть комната молодой девушки. «Мы откусили больше, чем в состоянии прожевать, — подумал Эллиот. — Если суперинтендант будет допрашивать нас по очереди, кто-нибудь непременно расколется».

Внезапно Филлида положила ладонь ему на руку.

— Я не умею лгать, Эллиот, — сказала она. — Боюсь, у меня ничего не получится.

Он посмотрел на нее с горькой усмешкой во взгляде.

— Не умеешь лгать? Да неужели?

Филлида покачала головой.

— Почему мы не можем говорить правду?

Стиснув ее руки, Эллиот произнес почти бесшумно:

— Ты не должна рассказывать, что приходила в кабинет. Слышишь?

— Не буду, если он меня не спросит.

— Зачем ему об этом спрашивать?

— Не знаю, по он может.

— Тогда ты ответишь «нет»!

Она снова покачала головой.

— Не смогу, Эллиот. Честное слово!

— Комплекс Джорджа Вашингтона[11]? — Он сильнее сжал ее руки.

— Мне больно! — вскрикнула Филлида, услышав в ответ:

— С удовольствием свернул бы тебе шею!

Она внезапно улыбнулась, чего Эллиот никак не ожидал. Какого дьявола ей улыбаться, когда он заявил, что хотел бы свернуть ей шею? Он отпустил ее руки, когда Бренда повторила свое первое замечание:

— Хотела бы я знать, что говорит тетя Грейс.

Покончив с мисс Парадайн, суперинтендант Вайнер размышлял, с кем ему побеседовать теперь. Он не намеревался позволить ей присоединиться к остальной компании и разработал план, как это предотвратить. Вызвав сержанта Мэннерса, Вайнер сообщил ему, что мисс Парадайн любезно согласилась дать показания. Можно было не сомневаться, что даже без предварительных инструкций Мэннерсу понадобится долгое время на эту рутинную процедуру. Тем, кто пытался его торопить, обычно здорово доставалось.

План суперинтенданта состоял в том, чтобы выбрать следующий объект для допроса и о шести его в кабинет. Но едва он сделал пару шагов по коридору, как услышал звуки голосов из холла. То, что Вайнер увидел, перегнувшись через балюстраду, заставило его спуститься без всяких отлагательств. На последнем пролете он столкнулся с поднимающимися навстречу миссис Фрэнк Эмброуз и ее сестрой. Обе леди попытались облачиться в некое подобие траура. На миссис Эмброуз было меховое манто и маленькая черная шляпка без полей, А на мисс Пеннингтон — серые твидовые кофта и юбка с белым шарфом. Суперинтендант остановил их.

— Доброе утро, миссис Эмброуз. Очень сожалею, что нахожусь здесь по такому печальному поводу. Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне нужно только получить ваши показания.

Айрин широко открыла глаза.

— Мои показания?

— Да, миссис Эмброуз. Учитывая факт внезапной смерти, я хочу выслушать показания всех, кто обедал здесь вчера вечером. Если не возражаете пройти в кабинет, я задержу вас всего на несколько минут.