Часы от президента

Сейчас, наверное, кто-то обшаривает их трупы в поисках ценных трофеев и трогательных сувениров на память. Это стало модным в последнее время, так же, как любительская видеосьемка после боя: подбитая техника, кровь, тела на песке, возбуждение победителей…

Виноградов запросто мог оказаться среди тех, кто теперь валяется там, далеко, на площади. Но карта легла иначе — и вот он сидит, живой и пока невредимый, у самой вершины какого-то безымянного холма, за каменными валунами и ореховой рощей.

Сидит вместе с людьми, которых при других обстоятельствах мог увидеть только в перекрестье прицела.

Сидит там, куда их всех привел Шамиль — и этого парня Виноградову тоже ещё вчера трудно было бы представить в роли своего спасителя.

Интересно, как все-таки называлось то селение? Надо будет потом посмотреть по карте местности: прямо на трассе, у самого подьема на горный перевал.

— Аль-лаху акбар!

Шамиль попрощался с далеким собеседником и нажал на светящуюся кнопку отбоя.

— Поговорили?

Прежде чем ответить, командир обменялся парой коротких реплик со своими гвардейцами. И только когда те разбрелись по оставленным ради телефонного разговора позициям, сел на корточки рядом с Виноградовым:

— С полковником Асхабовым связался.

— Ну? И что?

— Все будет в порядке.

Информация показалась Владимиру Александровичу обнадеживающей, но не совсем полной:

— Приятно слышать.

Он посмотрел в сторону гор, откуда их обстреляли:

— Кто?

Шамиль поправил очки:

— Пока неизвестно. Будут разбираться…

Майор умел спрашивать — и сначала нехотя, но потом все больше увлекаясь, собеседник начал отвечать на вопросы Виноградова.

Выяснилось, что на той злополучной площади люди Шамиля должны были дожидаться высланного с базы подкрепления. Место и время встречи никто особо не скрывал, но знало о ней не так уж много народу — в общем, только те, кому положено.

— Значит, не только. А зачем подкрепления-то?

— В горах всякое случается. Теперь, конечно, реже, но… Кое-кто ещё воюет немного.

— Против кого?

— Против всех.

— Неужели даже вашему Президенту не подчиняются?

Шамиль вздохнул:

— Слушай, у нас тут каждый мужчина — сам по себе и президент, и главнокомандующий. И министр торговли…

Видно было, что собеседник знает больше, чем говорит.

Но даже без него Виноградов был достаточно наслышал о проблемах, которые возникли у нынешних лидеров республики сразу же после вывода российских войск.

Лишившись общего врага, они остались лицом к лицу с той частью собственного населения, которая не могла, да и не слишком хотела возвращаться к мирной жизни. Фанатики-сектанты, воины ислама, отряды обученных за границей «непримиримых» боевиков, чьи-то личные «кровники», просто вооруженные бандиты…

По сводкам разведуправления, которые Владимир Александрович просматривал перед командировкой, из-под контроля официальных властей периодически выходили не только селения, но даже целые районы. Собственно, для борьбы с беспределом собственных «сепаратистов», для наведения порядка хотя бы на транспортных магистралях и вдоль нефтепровода, нынешний президент и сформировал республиканскую гвардию.

Впрочем, территория от российской границы до Большого перевала всегда считалась по здешним меркам спокойной.

Виноградов потер уже тронутый щетиной подбородок:

— Шамиль… На переговорах ваш представитель уверял, что маршрут полностью контролируется. Верно? Потому его и выбрали.

Собеседник молча сверкнул стеклами очков.

— Тогда кто это был? — Вновь обернулся в сторону гор Владимир Александрович. — Ну, не ваши же, в конце концов?

— Нет! — Мотнул головой Шамиль. Чувствовалось, что предположение Виноградова не является для него неожиданностью. — Зачем?

— А кто?

— Может, ваши?

Майор даже не сообразил, о чем речь:

— Какие — наши?

— Такие… Не понимаешь, да?

— Послушай, Шамиль!

Во время войны лидеры сепаратистов не раз на весь мир обвиняли российские спецслужбы в засылке на территорию республики специальных диверсионных подразделений. Якобы, те под видом боевиков нападали на миссии Красного Креста, резали местных жителей, взрывали госпиталя и мосты… После вывода войск такое случалось реже, но все равно после каждого очередного убийства иностранцев или скандала с разграбленными гуманитарными грузами, пресс-служба президента привычно намекала на пресловутый «русский след».

Москва же как раньше, так и теперь опровергала подобные обвинения довольно вяло — все равно доказательств ни у одной из сторон не было, а те, что упоминались, носили характер по меньшей мере сомнительный.

— Послушай… — Владимир Александрович повторил вопрос, который только что задал ему собеседник:

— Зачем? Нашим-то это зачем? Бред какой…

Но у Шамиля уже имелась версия:

— Представь — тебя убили, да? Меня убили… Чемодан пропал. Покажут по телевизору: кто виноват? Боевики проклятые! Мол, бандиты они все, которым верить нельзя. С которыми и дело опасно иметь, понял? Скажут: если и не сами украли, то все равно — уберечь не могли!

Владимир Александрович попытался вставить слово, но бородач припечатал ему ладонью плечо: