Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Не думаю, что могло случиться нечто подобное, — миссис Лоутон нахмурилась. — Шила дружила с одним или двумя юношами, но ничего серьезного там не было.

— Может быть, в Лондоне? Вы ведь не знаете, с кем она дружила там.

— Нет, не знаю. По-моему, инспектор, вам следует спросить об этом у нее самой. Я ничего такого не слышала.

— Возможно, тут замешана ревность. Ну, скажем, одной из ее лондонских приятельниц, с которыми она снимала в Лондоне квартиру, — предположил Хардкасл.

— Я, конечно, допускаю, что кто-нибудь из девушек мог затаить на нее обиду, — неуверенно проговорила миссис Лоутон, — но уж, конечно, не до такой степени, чтобы взвалить на нее убийство.

Это было разумное замечание, и Хардкасл отметил про себя, что миссис Лоутон — человек вполне здравомыслящий.

— Я понимаю, — поспешил сказать он, — что подобные предположения кажутся невероятными, но ведь и вся эта история совершенно неправдоподобна.

— Должно быть, это проделал какой-то сумасшедший!

— Даже в поступках безумца, — сказал Хардкасл, — есть определенный смысл. Подоплека, так сказать. Потому я и расспрашиваю вас о родителях Шилы Уэбб. Вы не можете себе представить, — продолжал инспектор, — как часто мотивы поступков уходят корнями в прошлое. Если родители Шилы умерли, когда она была совсем маленькой, естественно, она ничего не может о них рассказать. Поэтому я вынужден вновь обратиться к вам.

— Да, я понимаю. Но… — В ее голосе чувствовались тревога и неуверенность.

— Они погибли одновременно? — спросил инспектор. — Несчастный случай?

— Нет, ничего такого.

— Значит, оба они умерли естественной смертью?

— Да… Я… не знаю.

— Думаю, миссис Лоутон, вы знаете чуть больше того, что мне рассказали. Может быть, родители Шилы развелись? Что-нибудь в этом роде?

— Нет… разведены они не были.

— Полно, миссис Лоутон! Вы знаете… вы не можете не знать, от чего умерла ваша сестра!

— Я не вижу смысла… То есть я не могу сказать… Все это очень сложно. Ворошить прошлое… Лучше этого не делать, — миссис Лоутон была в полной растерянности.

Хардкасл пристально смотрел на нее.

— Может быть, — мягко спросил он, — Шила Уэбб — незаконнорожденная?

Лицо женщины выразило испуг и облегчение одновременно.

— Не знаю, как бы это сказать…

— Шила Уэбб — внебрачный ребенок вашей сестры?

— Да, но сама Шила этого не знает. Я ей не говорила. Я сказала, что ее родители умерли молодыми. Так что… сами понимаете…

— Разумеется! И обещаю вам: если не возникнет особой надобности, я не стану расспрашивать ее об этом.

— Значит, вы не скажете ей?

— Нет, если в этом не будет необходимости, а я в этом почти уверен. Но, миссис Лоутон, мне хотелось бы услышать от вас полный и откровенный рассказ, и, уверяю, я сделаю все возможное, чтобы это осталось между нами.

— История очень неприятная, — начала миссис Лоутон, — и, поверьте, принесла мне много горя. Моя сестра считалась в семье умницей. Она была школьной учительницей, и дела ее шли очень хорошо. Ее уважали. Нельзя было даже представить…

— Такое часто случается, — понимающе заметил Хардкасл. — Итак, она познакомилась с этим человеком… с мистером Уэббом, да?

— Я даже не знала его имени, — сказала миссис Лоутон, — и никогда его не встречала. Сестра пришла ко мне и во всем призналась. Сказала, что ждет ребенка, отец которого не может или не хочет — я так до сих пор и не знаю — жениться на ней. Сестра была честолюбива, а, получи дело огласку, она потеряла бы работу. Я, разумеется, сказала, что помогу ей.

— А где ваша сестра сейчас?

— Не имею ни малейшего представления.

— Но… она жива?

— Думаю, да.

— И вы не поддерживаете с ней никакой связи?

— Она так хотела. Энн считала, что так будет лучше и для нее, и для ребенка. У каждой из нас был небольшой доход, оставленный нам матерью. Половину своей доли Энн перевела на меня, чтобы я могла вырастить и воспитать ребенка. Она сказала, что будет продолжать работать, только перейдет в другую школу. Одно время у нее была мысль уехать на год за границу. Кажется, по обмену, в Австралию… или еще куда-то. Вот все, что я знаю, инспектор Хардкасл, и что могу вам рассказать.

Хардкасл задумчиво смотрел на нее. Действительно ли это было все, что она знала? Поди разберись… Во всяком случае, это было все, что она решила рассказать. Возможно, миссис Лоутон действительно больше ничего не знала. Из того немногого, что инспектору довелось услышать, он понял, что мать Шилы — сильная, но ожесточившаяся личность, которая, несмотря на горькое разочарование, решила не допустить, чтобы одна-единственная ошибка разрушила всю ее жизнь. Трезво все взвесив, она обеспечила содержание своего ребенка, позаботившись о его будущем счастье. И с этого момента полностью устранилась, чтобы начать свою жизнь с нуля.

«Я могу понять, — думал инспектор, — что эта женщина не успела привязаться к своему ребенку. Но к сестре?»

— Довольно странно, — мягко сказал он, — что ваша сестра не поддерживала с вами никаких связей, можно ведь было хотя бы переписываться… Неужели она не хотела знать, как растет ее ребенок?

Миссис Лоутон покачала головой.