Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Я буду только рада, если ошибаюсь, но я уже взяла след и намерена снова превратиться в Пруденс Бересфорд, частного сыщика. Помнишь времена, когда мы были «Блестящими сыщиками Бланта»[139]?

— Это я был, — сказал Томми. — Ты изображала миссис Робинсон, мою личную секретаршу.

— Не всегда. И, как бы там ни было, пока ты будешь играть в шпионов в своем таинственном особняке, я займусь спасением миссис Ланкастер.

— Ты только убедишься, что с ней все в порядке.

— Надеюсь, что так. Меня бы это обрадовало.

— С чего начнешь?

— Я же сказала: мне нужно подумать. Может, какое-нибудь рекламное объявление? Нет, это будет ошибкой.

— Ты все-таки поосторожней там, — несколько невпопад брякнул Томми.

Тапенс ничего не ответила.

3

В понедельник утром Альберт — бывший рыжеволосый лифтер, еще в незапамятные времена мобилизованный Бересфордами на борьбу с преступностью и с тех пор ставший столпом и опорой их домашнего очага[140] — поставил поднос с чаем на столик между двумя кроватями, отдернул занавески и, объявив, что день ясный, скрылся за дверью.

Проводив взглядом его дородную фигуру, Тапенс села, зевнула и, протерев глаза, налила себе чаю. Затем бросила в чашку кусочек лимона и заметила, что погода вроде бы и впрямь замечательная, хотя никто, конечно, не знает, что с ней случится дальше.

Томми повернулся и застонал.

— Проснись, — сказала Тапенс. — Не забывай, ты сегодня кое-куда едешь.

— О Боже, — отозвался Томми. — А ведь верно.

Он сел в постели и принялся пить чай, оценивающе разглядывая картину над каминной полкой.

— Знаешь, Тапенс, а твоя картина и впрямь очень неплохо смотрится.

— Это потому, что на нее падает солнце.

— Она как-то успокаивает, — сказал Томми.

— Если бы только я могла вспомнить, где видела этот дом…

— Да какая разница? Вспомнишь когда-нибудь.

— Нет, мне нужно вспомнить сейчас.

— Почему?

— Неужели не ясно? Это единственная зацепка, которая у меня есть. Картина принадлежала миссис Ланкастер…

— Не вижу связи, — возразил Томми. — Ну принадлежала, и что с того? Возможно, она или кто-то из родственников просто купили ее на распродаже. А возможно, им ее вообще подарили. А в «Солнечный кряж» она ее прихватила потому, что к ней привыкла. С чего ты взяла, что картина непременно имеет какое-то отношение к прошлому миссис Ланкастер? Если бы имела, вряд ли бы мисс Ланкастер подарила ее тете Аде.

— Это единственная зацепка, — упрямо повторила Та-пенс.

— Какой милый домик, — сказал Томми, продолжая разглядывать картину.

— А мне почему-то кажется, что он пуст.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В нем никто не живет. Никто и никогда не выйдет из этой двери, не пройдет по мостику, не отвяжет лодку и не уплывет на ней. Никто и никогда.

— Ради Бога, Тапенс! — вытаращился на нее Томми, — Что это с тобой?

— Я поняла это, как только увидела картину, — ответила Тапенс. — Сначала еще подумала: «Вот здорово было бы пожить в таком милом домике». А потом сразу: «Но ведь на самом деле в нем никто не живет. Ну конечно никто». И это лишний раз подтверждает, что я видела его раньше. Минуточку… минуточку… я, кажется, вспоминаю. Вспоминаю…

Томми во все глаза уставился на нее.

— Из окна, — чуть слышно выдохнула Тапенс. — Из окна автомобиля? Нет, нет, не под тем углом. Я бежала вдоль канала… какой-то горбатый мостик, потом розовая стена и два тополя. Нет, даже больше. Тополей было очень-очень много. Господи, если бы я только могла…

— Тапенс… кончай.

— Сейчас… сейчас…

Томми взглянул на часы.

— Боже милостивый! Надо поторапливаться. Ты совсем заморочила мне голову своей картиной.

Он соскочил с кровати и поспешил в ванную. Тапенс откинулась на подушки и закрыла глаза, пытаясь удержать упрямо ускользающее воспоминание.

Томми наливал себе вторую чашку кофе, когда — раскрасневшаяся и ликующая — в столовой появилась Тапенс.

— Ну, все, я знаю, где я его видела. Из окна поезда.

— Где? Когда?

— Не знаю. Придется еще повспоминать. Но точно знаю, что сказала тебе тогда: «Когда-нибудь я здесь выйду и осмотрю этот дом». И еще пыталась рассмотреть название следующей станции, но ты же знаешь, какие теперь дороги. Половину станций снесли. В том числе и ту, так что никакого названия там не было.

— Куда, к черту, подевался мой портфель? Альберт!

Последовали лихорадочные поиски. Когда запыхавшийся Томми вернулся прощаться, Тапенс сидела, задумчиво уставившись на яичницу.

— До свидания, дорогая, — сказал Томми. — И, ради Бога, постарайся не совать нос в чужие дела.

— Знаешь что? — задумчиво проговорила Тапенс. — А покатаюсь-ка я, пожалуй, немного по железной дороге!

Томми заметно полегчало.

— Вот именно, — ободряюще сказал он. — Покатайся. Купи себе сезонный билет. Так и скоротаешь время до моего возвращения.

— Передавай привет Джошу.

— Обязательно, — ответил Томми и встревоженно посмотрел на жену: — Жаль, что ты не едешь со мной. Ты это… глупостей не наделай, ладно?

— Разумеется, — сказала Тапенс.

Глава 6 Тапенс идет по следу

— О Господи! — вздохнула Тапенс, уныло оглядываясь по сторонам.