Часы с вариантами

Шестеро офицеров подняли гроб на плечи и понесли к выходу. Впереди колыхалась вереница венков и бархатных подушечек с дедовскими орденами.

В автобусе дед лежал в закрытом гробу между мною и мамой. На крышке покоились его адмиральская фуражка и кортик. Он так и не подарил его мне.

На кладбище, улучив момент, я отодвинулся назад и, пригнувшись, скрылся за могильными крестами и памятниками. Гроб уже опускали в могилу. Глухо стучала земля о крышку. Вдруг ударил в небо залп ружейного салюта. Я стоял рядом с мраморным крестом, на котором потускневшим золотом была выбита надпись: «Федор Федорович Горбыль-Засецкий, адвокат». На мраморной плите стояла маленькая и тоже мраморная скамеечка. Я присел на нее, и рука сама потянулась к груди, отыскивая часы.

За что он так наказал меня? Ведь я не могу жить дальше, зная, что он лежит тут, засыпанный теплой летней землей. Я со страхом взглянул на матовый вороненый циферблат, в первый раз понимая, что за вещь у меня в руках. Остальное было делом минуты. Я прыгнул назад ровно на две недели.

…И оказался под водой. Час от часу не легче! Судорожно двигая руками, я попытался вынырнуть, но мне кто-то не давал. Меня держали за плечи, толкали вниз… Вода клубилась пузырьками воздуха. Я собрал последние силы, сбросил чужие руки и вынырнул на поверхность. Передо мной были радостные лица Макса и Толика. Не раздумывая, инстинктивно, я двинул Макса в нос кулаком.

— Ты чего?! — опешил он. — Психованный, что ли?

Кажется, он обиделся и поплыл к берегу надменным правильным брассом. Толик последовал за ним.

Я осмотрелся. Мы были в Озерках. На пляже валялись загорающие.

Я поплыл к берегу. Там сидели и лежали наши, среди них Марина. Ни на кого не глядя, я нашел свою одежду, быстро натянул ее и пошел прочь.

— Серый, ты куда? Мы же только приехали! — кричали сзади.

— Прижали мы его, он испугался, — объяснил Толик.

Плевал я на них! Испугался… Я деда только что хоронил. Я примчался домой и первым делом осторожно выведал у Светки, где находится дед.

Она пожала плечами: дома…

— А как он себя чувствует?

— Прекрасно. А зачем тебе?

Я набрал номер телефона.

— Дед, это я, Сергей. Можно к тебе приехать?

— Милости прошу, — ответил он удивленно.

Я поехал к нему.

Вот эти минуты были самыми страшными — когда я ехал в трамвае к деду. Меня прямо трясло. За последние несколько часов я пережил неудачное объяснение с Мариной в лесу, танковую атаку, похороны деда и едва не был утоплен. Ощущения, прямо скажем, разнообразные. Но не это главное. Перед глазами стояли плотно сомкнутые губы деда в гробу.

Он встретил меня приветливо.

— Заходи… У тебя появились новые вопросы?

— Почему новые?

— Ну, ведь мы же с тобою вчера беседовали. Ты мне рассказывал о своих прыжках, как ты их называешь. О своих ужимках и прыжках. Не обижайся. Вы помирились с Мариной? Кажется, сегодня ты хотел ей что-то сказать в Озерках?

«Любопытная информация», — подумал я, проходя в кабинет.

Там все было по-старому. На столе лежала толстая тетрадь в кожаном переплете. Она была раскрыта на последних страницах, усыпанных ровным, мелким почерком деда.

— Что ты пишешь? — спросил я, кивнув на тетрадь.

— Мемуары… — сказал он, как-то странно взглянув на меня.

— Для издательства?

— Для тебя, — дед начал раздражаться. — Я считаю, что каждый человек должен оставить воспоминания о себе для своих потомков. Хотя бы краткие. Наступает час, когда они необходимы сыну или внуку. Впрочем, мы с тобою говорили об этом вчера. Ты забыл?..

Видимо, на этот раз уже я посмотрел на него странно, потому что дед склонил голову набок, озадаченно причмокнул губами, и сразу его осенила догадка.

— Ты прыгал?

— Да, — потупился я.

— Ага, и это произошло до вчерашнего нашего разговора. Ты прыгал вперед, поэтому ничего не знаешь о том, что произошло с тобою здесь, — удовлетворенно кивал дед, распутывая загадку. — А сейчас ты вернулся и пребываешь в недоумении…

Я потупился еще сильнее.

— Ну, и как там, в будущем? Какие новости? — спросил он с виду беспечно, но, как мне показалось, с затаенной тревогой.

Я поднял лицо. Это было мучительно. Мы встретились глазами, и дед все прочитал в моих глазах.

— Садись, Сергей… — Он направил меня к креслу, по пути легким движением дотронувшись до груди, где под рубашкой покоились часы. — Часики на месте. Молодец… Я в свое время не догадался всегда иметь их при себе… Молодец.

Я уселся в кресло, дед — напротив. С минуту он смотрел на меня, а точнее, сквозь меня.

— Когда это случится? — вдруг тихо спросил он.

Я посмотрел на него с мольбой. Я не мог сказать ему, когда он умрет.

— Понимаю. Не надо, — остановил он меня. — Надеюсь, я успею закончить это, — дед взглянул на тетрадь. — Значит, ты вернулся из-за меня?

Я кивнул.

— Напрасно. Живые не должны встречаться с мертвыми. Это противоестественно. Они должны лишь помнить о них…

— Дед, возьми их назад, — я вытянул часы за цепочку, и они повисли у меня в руках, как гирька убийцы.