Часы Замоскворечья

На октопус2

и белое виноТебя запиской этой приглашаю,
В ту приглушенность дымного агата,
Мерцающего глыбой на Бродвее
Волокнами вечерних голосов
Сквозь хрупкость звона тающих бокалов,
Где год назад (как мчится, ускользнув,
Непойманное ветреное время)
Вполголоса, но жарко обсуждали
Переливающиеся мечты.

Мне так хотелось тайну описать,

Загадку рассказать стихотворенья,
Чьи строки долго повторяли мы,
Охваченные музыкою слов.
А ты, делясь и ношей, и блаженством,
Мне говорил о длящейся работе,
Название которой не посмею
Произнести, пока не завершил.
В молчанье потоплю величье темы.

Подслушивал замедленный Нью-Йорк,

Дневную спешку наконец-то сбросив,
Беседы наши о скитаньях жизни
На многотрудных узких тропах духа.
…Официант на стол бокалы ставит
В беспечном оживленье голосов,
Протянутых, как млечные волокна,
Сквозь дымный полусумрак ресторана,
Агатом ставшим на исходе дня.

…Всегдашняя упорная забота

И бесконечная слепая цель —
Всё в ритме ускользающих минут
Навеки рассказать,

Наперекор,

Наперерез
Быстролетящей жизни…
Вот и сейчас я вижу те часы…

Прислушайся… опять нью-йоркский сумрак,

С прожилками агат иссине-дымный,
Почти что перелившийся в записку,
Которую кладу тебе под дверь,
Столицей Мира мимо пробегая,
И сизый океанский осьминог
На белизне блистающей тарелки,
Легко смеясь, как прежде зазывают
За прежний столик наших разговоров
О днях судьбы на тесных тропах духа.
Чтоб снова их подслушать сквозь мечту.

P. S. Дверь отворив, записку не смахни

      Из тамбура ворвавшимся порывом.
      Теперь уже за ужин – я плачу.
      На этот раз мне в этом не перечь.

Фортепьянный этюд

Выдающемуся пианисту, исполнителю-виртуозу

Александру Избицеру

Рассохся старый инструмент

И дождик за окном…

Из стихотворений Ани Алихановой