Часы Замоскворечья

По своей, чужой ли воле —
Дом с окном на Капитолий,
И давно со всех сторон
Влажный важный Вашингтон.

И, надетые с размаху,

Дни совсем иных широт,
Будто новая рубаха
Впору, только ворот жмет.

Он не весь из прежних убыл.

Вдалеке хрустальный купол
(Не Исакий, боже мой!..)
Четко виден в час ночной.

– Каторжная жизнь, – вздыхает.

За окном совсем светает,
Но бессонно факс шуршит
И компьютер порошит.

В зарослях аппаратуры

Не заснуть и не проспать.
Складки штор за креслом хмуры,
Буквы аббревиатуры
Расплываются опять.

Я случайно не нарушу

Этой жизни колею.
Разгадать чужую душу
Так же трудно, как свою.

На каких-то пару суток,

За собой спалив мосты,
В вашингтонский промежуток
Я с судьбой его на ты.

Сердце-устрицу не сложно

Занавесить скорлупой,
Очень скрытной, осторожной,
Слишком хрупкой, но глухой.

Там под ней чужая рана,

Разъедающая грусть.
Я ее ломать не стану,
Даже и не прикоснусь.

Бережно ее не трону.

Буду так же потаенно
Дней плести слепую вязь,
Лишь улыбкой заслонясь.

Через пропасти влекома

Случаем или судьбой
От родимого Содома,
Так любимого и мной,

Принимая все как милость,

Без надежды и мечты,
Я сама сюда вломилась
С пепелища темноты.

И, везенью неудачи

Отдавая все на слом,
Бьюсь, как бабочка, незряче,
В этом городе чужом.

Влажным жаром щеки студит,

Льющимся из тьмы в окно,
И теперь что дальше будет,
В общем как-то все равно.

Может быть, в судьбе помарка,

Может, новая межа.
В медленных и пышных парках
Летняя трава свежа.

К этой жизни прикоснувшись,

Ухожу своим путем,
Мимолетно улыбнувшись,
Потому что ни при чем.

Впрочем, я нечаянно знаю,

Что и горе – не беда.
Не прощаюсь, исчезаю,
Растворяюсь без следа.

«Мы – в вражьих станах. И наш с тобой…»

Мы – в вражьих станах. И наш с тобой
Сражений путь предрешен.
И ты – возлюбленный недруг мой
Длины веков испокон.

Иным ты вовсе не должен быть

В извечной этой войне.
И целей разных нам не избыть, —
Таким лишь нравишься мне.

В согласье только с самим собой,

В лукавстве прежних дорог,
С бессмертной, как и твоя, душой
Лишь так обойтись ты мог.

«И все равно тебя я вспоминаю…»

И все равно тебя я вспоминаю.
Но ты – как бы уже за пеленой.
И время, безутешный след смывая,
Забвенье шлет возвратною волной.

И часто отзвук дней прошедших слыша,

Уже и сердце вовсе не теснит.
Но все-таки, хоть стала глуше, тише,
Вдали опять мелодия болит.

Она минувшим не переболела,

И память ей не стала тяжела.
И то пылала музыка, то тлела,
Но все же не остыла, как зола.

И, созданный тоской воображенья,

Пролитое мечтою через край
Мучительно-пустое наважденье,
Не приближайся и не исчезай!..

«Вечером тихим, дорогой лесной…»