Чат с мертвецами

– Я помню тот случай, – охотно закивала пожилая женщина-врач.

– Но ведь столько лет прошло, – аккуратно напомнил Шерлок.

– Понимаю, – согласилась дама. – Просто… Во-первых, моя сестра с мужем тогда хотели купить дом в том коттеджном поселке, с которым был связан скандал. Ну, вы знаете? Про родителей этого мальчика и его сестры?

Детектив кивнул.

– Вот, – обрадовалась врач. – А потом… Социальные службы, прямо скажем, в этом случае были к детям милосердны. Их ведь не в детский дом сначала отправили, а в социально-реабилитационный центр. Все-таки две трагедии в семье, да еще подряд практически. И сама-то семья не простая – из князей в грязь, из благополучия и в детский дом… Сами понимаете. Потому сначала в центр. А там не только хорошие педагоги, но и психологи. Дети были сложные, очень плохо шли на контакт и со взрослыми, и со сверстниками, замкнутые, закрытые. Заведующая центром обращалась к нам за консультацией. Мы уже договаривались о переводе детей, когда девочка покончила с собой. Тогда сразу привезли мальчика.

– И что с этим Володей случилось за год, который он прожил здесь? – поинтересовался Шерлок. – Ему ставили какой-то серьезный диагноз?

– Нет, – его собеседница помотала головой. – И это еще одна причина, чтобы запомнить ребенка. Сначала его вообще поместили к нам в профилактических целях: все-таки он общался только с сестрой и был к ней, как казалось, очень привязан. Мы боялись второго суицида. Но потом быстро выяснилось, что за жизнь этого Володи бояться не стоит. Никакого маниакально-депрессивного психоза у него не наблюдалось.

– Ага. – Детектив понял, что сейчас начнется самое интересное. – Похоже, диагноз был более интересным. Но сначала скажите, он проявлял хоть какую-то агрессию? И можно ли от него вообще этого ожидать?

Врач ненадолго задумалась.

– В привычном смысле этого понятия, нет, – сказала она. – Если проще: он не бросится на кого-нибудь с ножом, не устроит перестрелку на улице и точно никогда не навредит себе. Диагноз… Можно сказать, его нет, как и серьезных отклонений от нормы. Но…

– Но вы держали его тут почти целый год. – Шерлок не понимал, что скрывает эта женщина. – Извините, что предполагаю такое, но клинике оплачивали его долгое пребывание? Дело в этом?

– Не угадали, – она улыбнулась. – Здесь нет никаких интриг и скрытых мотивов. Дело в самом ребенке. Когда его привезли сюда, месяца два он был как дикий зверек. Володя молчал, отказывался общаться с кем-либо. О терапии и речи быть не могло. Мы только давали ему снотворное на всякий случай и внимательно за ним следили. Скоро стало понятно, что его душевная травма не дает каких-либо болезненных проявлений. У него не наблюдалось патологий.

– Вроде бы? – Детектив уже нервничал. – Что же все-таки с ним было не так?

– Мальчик не нуждался в социуме, – наконец призналась врач. – Вообще. Ему было уютно одному.

– Но это неплохо, – хотя это Шерлока удивило. – Есть же люди, которые переживают горе в одиночестве.

– Вы судите его обычными мерками, не медицинскими, – возразила женщина. – Можно изолировать себя из-за глубокого переживания, и это нормально. Но тут… Он изначально не нуждался в людях. Он социопат.

– Подождите! – детективу уже приходилось слышать это понятие. – Обычно так говорят про маньяков-убийц. Они ненавидят людей и рано или поздно приходят к мысли об уничтожении – пусть не всего человечества, но какой-то выбранной группы.

– Я знаю эти теории, – надменно напомнила врач. – И знаю, что в США так называют серийных маньяков. Но это не всегда так. Социопатия необязательно должна проявляться в таких резких и агрессивных формах. Я уже говорила: наш пациент не схватится за нож или тем более за пулемет. Проявлений социопатии много, и не всегда такая особенность личности является нарушением нормы. Когда ребенок находился здесь, даже не могу сказать, что он испытывал ненависть к людям. Тогда они были ему просто неинтересны. Однако… мы не могли забывать о травме, о гибели его семьи. Было принято решение социализировать подростка. Проводились личные консультации, даже привлекали гипнотерапию.

– В чем был смысл всего этого? – пытался понять Шерлок.

– Да все в том же, – пожала плечами женщина. – Вернуть его в общество. Ему предстояло прожить несколько лет в детском доме – обстановка нездоровая однозначно, и возможна агрессия, прежде всего в его сторону. Надо было избежать… развития социопатии до криминальных пределов.

– А… вообще, это лечится? – Детектив терялся в медицинской логике.

– В нашем деле вообще мало что лечится, – буднично сообщила ему специалист. – Социопатия мало изучена. Пациенты, как и этот в частности, закрыты, маловнушаемы. Мы старались лишь обезопасить общество от этого ребенка, от того, каким он мог стать, а заодно пытались научить его жить по правилам социума.

– И как успехи? – скрыть скепсис Шерлоку не удалось.