Че Гевара

Че в Ла-Кабанье чувствовал себя плохо, и его уговорили сделать рентгеновский снимок легких. 4 марта врачи обнаружили у команданте эмфизему легких и срочно рекомендовали сменить жилье. Фидель распорядился перевести Че в конфискованную виллу на пляже Тарара. Некоторые газеты не замедлили позлословить в адрес партизана-аскета, обнаружившего любовь к сладкой жизни. Принципиальный в личных делах, Че (он только что обидел отца, отказавшись финансировать его поездку в Сьерра-Маэстру за государственный счет) немедленно выступил с комментарием в газете «Революсьон»: «…якобы безобидная статья… под заголовком “Команданте Гевара переезжает в Тарара”… кажется поставила под сомнение мою революционную позицию… Я хотел бы разъяснить читателям “Рево-люсьон”, что я болен и нажил себе эту болезнь не в вертепах или варьете, а потому, что сделал для революции больше, чем смогло вынести мое тело.

Врачи порекомендовали дом в тихом месте, подальше от людской суеты. Я вынужден жить в вилле, принадлежавшей представителю старого режима, так как жалованье в 125 долларов, которое я получаю как офицер Повстанческой армии, не позволяет мне снять дом, достаточно большой, чтобы вместить всех, кто меня сопровождает.

Так как речь идет о жилище старого батистовца, то оно, конечно, шикарное; я выбрал самое простое, но это все равно оскорбление чувств общественности. Я обещаю… народу Кубы, что уеду оттуда, как только поправлюсь… Че»²¹⁷.

На вилле Че активно работал вместе с экспертами над законом об аграрной реформе. Он сдержал слово и уже через два месяца покинул виллу.

В США тем временем развернулась настоящая борьба между сторонниками и противниками нового кубинского правительства. Левые и либералы среди американской интеллигенции образовали общественную организацию «Комитет за честную политику в отношении Кубы» (Fair Play Policy for Cuba), за которым сразу же стало следить ФБР. Кубинские эмигранты и правые обвиняли Кастро в авантюризме и коммунизме, требуя от Эйзенхауэра решительных мер против «кастровского режима».

Посольство США в Гаване, как и при Смите, продолжало бомбардировать Вашингтон депешами о росте влияния коммунистов на Кубе. В этом винили прежде всего Эрнесто Гевару и Рауля Кастро. 14 апреля временный поверенный в делах США на Кубе Брэддок сообщал в госдепартамент: «Ла-Кабанья, по-видимому, — один из главных коммунистических центров, и ее комендант Че Гевара — центральный персонаж, которого связывают с коммунизмом. Гевара — точно марксист, хотя и не коммунист[130]… Гевара не только оказывает большое влияние на Фиделя Кастро, но и на Рауля Кастро, главнокомандующего вооруженными силами, который предположительно разделяет взгляды Че Гевары»²¹⁸.

Фидель, ранее блестяще выигравший информационную войну в американских СМИ, был не намерен уступать и теперь. Он использовал то, что американцы просто не хотели верить в его радикальные, а тем более социалистические взгляды. Ведь это означало признание непреложного факта, что Фидель ввел в заблуждение не только госдепартамент, но и хваленые американские спецслужбы. И сделал это не где-нибудь в Сибири, а в 150 километрах от Флориды.

5 марта 1959 года Фидель принял американского посла на Кубе и 90 минут вел с ним «сердечную» (по оценке американцев) беседу. Он говорил об аграрной реформе, индустриализации и снижении цен на жилье. Бонсал ничего не смог против этого возразить, лишь осторожно намекнув, что американский бизнес хочет Кубе добра и трогать его не надо. Посол ушел с хорошим чувством, хотя никаких обязательств по отношению к США Фидель на себя не взял.

Чтобы закрепить успех в информационной борьбе с США, Фидель принял приглашение выступить на ежегодном собрании Американского общества издателей газет 17 апреля 1959 года. Кубинский лидер не проинформировал о своем решении госдепартамент и тем самым поставил американцев перед сложным выбором — надо ли направлять кубинскому премьеру официальное приглашение и «достоин» ли он встречи с президентом.

Причем любой вариант ответа был выигрышным для Кастро и проигрышным для США. Если не пригласить Кастро в Белый дом, то это укрепит позиции антиамериканского крыла кубинского руководства (Рауля Кастро и Че Гевары). К тому же такой афронт, отмечали в госдепартаменте, может негативно сказаться на положении американского бизнеса на Кубе. Если пригласить — это даст Кастро карт-бланш на проведение революционных преобразований якобы с ведома Вашингтона. К тому же на встрече у президента придется дать четкий ответ — будут ли США помогать Кубе и закупать сахар.