Че Гевара. Последний романтик революции

В этих условиях трудящиеся потребовали вооружить народ, президент не пошел на эти меры, зато отдал приказ войскам перейти к решительным действиям. Интервенты были изгнаны, но это была скорее не победа, а урок для ЦРУ, которое стало действовать иначе. Посол США Перифуа предложил гватемальскому генералитету направить Арбенсу ультиматум и потребовать отставки президента, а в противном случае — пригрозить ему свержением. Не выдержав нажима, Арбенс передал власть командующему вооруженными силами Диасу и укрылся в мексиканском посольстве, откуда вскоре уехал за границу [31].

И хотя заговорщики обещали для отвода глаз уважать свободу и жизнь граждан и продолжать борьбу против наемников, не было выполнено ни одно из этих обещаний, начались расстрелы сторонников свергнутого президента. Это стало суровым опытом и для Эрнесто Гевары. Он принял всем сердцем гватемальскую революцию: горел желанием с оружием в руках сражаться на стороне революционеров. Молодой аргентинец призывает создать ополчение, вооружить трудящихся, принять решительные меры против реакционеров... Наконец он просит, чтобы его отправили в район боев, однако со стороны властей — никакого внимания. Тогда он добровольно пристраивается к солдатам противовоздушной обороны столицы, помогает перевозить оружие, несет караульную службу среди пожаров и под бомбежками. А до интервенции Гевара предлагал министру здравоохранения направить его в самую отдаленную провинцию Гватемалы врачом, но тот отказал (бюрократы везде одинаковы!), сославшись на необходимость «подтверждения» его аргентинского диплома, которое может продлиться полгода.

Все это не осталось незамеченным спецслужбами США, которые в те дни заносят Эрнесто в список «опасных коммунистов», подлежащих ликвидации после свержения Арбенса. Узнавший об этом аргентинский посол разыскал своего соотечественника в пансионате «Сервантес» и посоветовал срочно перебраться к нему в посольство. Там уже собралось много аргентинцев, кубинцев и гватемальцев, сочувствовавших Арбенсу. Вопреки предложению посла вернуться в Буэнос-Айрес, Гевара принимает решение уехать в Мексику, куда уже направились его новые латиноамериканские друзья, готовые продолжать борьбу в другом месте. Молодой врач в беседах с ними и со своей новой подругой Ильдой все время возвращался к теме поражения революции, много думал о причинах этого поражения. Поэтому когда он случайно в Мехико встречает старого знакомого Ильды, генсека компартии Гватемалы Хосе Фортуни, со свойственной ему прямотой ведет с ним следующий разговор:

«Че: Почему же ваши товарищи не стали бороться тогда?

Фортуни: Ситуация складывалась очень сложная, и мы решили, что будет лучше оставить все и уйти в предгорье и оттуда продолжать борьбу, и мы уже стараемся ее продолжать...

Че: Наверное, лучше было бы сражаться, имея власть в руках, это совсем другое дело.

Фортуни ( обиженно): Что вы хотите сказать?

Че: Именно это. Если бы президент Арбенс, покидая столицу, направился бы в глубь страны с группой истинных революционеров ( Прим. авт.: Эрнесто, вероятно, вспомнил в этот момент, как он рвался на прием к Фортуни в Гватемале, чтобы предложить свои услуги в пользу революции, но не был принят), были бы другие перспективы для борьбы. К тому же официальное положение президента превращало бы его в символ и моральный стимул...»

— Фортуни помолчал и сухо распрощался, — вспоминала Ильда [32].

Правда, когда он обратится к Геваре, кубинскому министру, тот посодействует переезду Фортуни на Кубу и поможет найти работу в Гаване.

И все же грешили против правды те журналисты (я уж не говорю о сотрудниках ЦРУ), которые еще в Гватемале считали Эрнесто Гевару коммунистом. Послушаем, что он сам говорил по этому поводу в интервью своему земляку журналисту Хорхе Рикардо Масетти:

«...Еще не было такого американского корреспондента, который не стал бы расспрашивать меня о моей деятельности в рядах Гватемальской коммунистической партии, — они считали доказанным, что я состоял в этой партии только потому, что я был и остаюсь решительным сторонником демократического правительства полковника Хакобо Арбенса».

Но такое признание не исключало новой, более высокой ступени в революционном формировании аргентинского медика. Предоставим ему слово:

«После Гватемалы я понял главное: для того, чтобы стать революционным врачом (пока только врачом. — Ю.Г.) ,прежде всего, нужна революция. Ничего не стоят изолированные, индивидуальные усилия, чистота идеалов, стремление пожертвовать жизнью... борьба в одиночку в каком-нибудь захолустье Америки ( Прим. авт.: Вспомните эти слова Че, когда будете читать о его сражениях в Боливии: он и там не менял своих убеждений, рассчитывал на широкую народную поддержку!) против враждебных правительств и социальных условий, препятствующих продвижению вперед» [33]. Позднее Эрнесто напишет для аргентинского журнала большую статью о Гватемальской революции. Ее полный текст будет воспроизведен в сборнике «Вот шагает защитник Америки», изданном его отцом в Буэнос-Айресе.)