Че Гевара. Последний романтик революции

В предисловии к книге я упоминал Антонио Нуньеса Хименеса. Пройдя вместе с Че Геварой часть Повстанческой войны на Кубе, он получил звание капитана и после победы революции возглавлял Национальный институт аграрной реформы (исп. аббревиатура — ИНРА), а затем стал президентом Академии наук Кубы. Будучи совсем молодым, Антонио увлекался наукой, особенно географией и спелеологией (изучение пещер). Вообще, трудно сказать, какой из наук не увлекался бы он. Даже в университете А. Нуньес «умудрился» поучиться на инженера-агронома, а также на филолого-философском факультете. В начале 70-х годов он был назначен послом в Перу, где и продолжилась наша с ним дружба.

Не могу сказать, что они с Геварой были друзьями, но хорошими товарищами — безусловно. Нуньес много общался с Че, в частности в ИНРА, где команданте возглавлял некоторое время департамент промышленности. Гевара всегда видел в молодом ученом интересного собеседника.

Во время наших с Нуньесом перуанских встреч он охотно вспоминал о своем погибшем товарище. Вот что сохранила моя память из этих рассказов о Че.

Нуньес Хименес пришел в колонну Че Гевары, когда она начала свои действия в провинции Лас-Вильяс, участвовал в штурме ее столицы, города Санта-Клары. Помимо боевых заданий, командир поручал «профессору», как в шутку он его звал (до войны Антонио преподавал в университете, написал ныне известный во всем мире труд — «Географию Кубы». — Ю.Г.), некоторые пропагандистские акции. Например, он написал воззвание «К кубинскому народу». В нем, в частности, были такие слова:

«Наша армия — это армия крестьян, рабочих, студентов и интеллектуалов, и ее миссия, кроме руководства войной за свержение тирании, обеспечить демократию для всех, установить свободу слова и мысли, осуществить аграрную реформу с немедленным разделом земли... установить профсоюзную демократию, гарантировать принятие справедливых требований рабочих и всех тех мероприятий, которые необходимы для обеспечения народных прав...» [381].

Прочитав текст, Че остался доволен и приказал размножить его на ротаторе.

Доверял он Нуньесу и многие ответственные боевые операции, учитывая, помимо храбрости капитана, и его хорошее знание провинции Лac Вильяс, его малой родины. Например, он провел колонну незамеченной по проселочным дорогам в район университетского городка, расположенного в нескольких километрах от Санта-Клары. Студенты, преподаватели и обслуживающий персонал, несмотря на рассветный час, восторженно встретили 300 «барбудос», особенно когда в одном из них узнали профессора «дона Антонио».

Говоря о Геваре, мой собеседник не раз возвращался к теме его исключительной человечности. В день наступления на Санта-Клару, когда колонна медленно продвигается по шоссе и входит в один из пригородов, жена Нуньеса, боец Лупе Велис, говорит Че, что в этом местечке находится их с Антонио двухлетняя дочь, оставленная на попечение друзей. Поручив своему заму колонну, команданте садится в «джип», приглашает в него Антонио с женой и везет их к указанному дому, чтобы убедиться, что с их дочуркой все в порядке.

После разгрома стоявшего на запасных путях батистовского бронепоезда, о чем мы рассказывали в начале книги, Че приказывает сохранить жизнь взятым в плен 400 вражеским солдатам и офицерам, а последним разрешает сохранить личное оружие. Чтобы не было ненужной расправы (многих бойцов «сжигало» чувство мести за погибших родственников), командир просит Антонио взять двух повстанцев и сопроводить пленных на грузовиках до порта Кайбариен. «Хотя нас было только трое, — вспоминал Нуньес, — пленные были так ошарашены происходившим, что никто из них и не подумал бежать... По дороге население нас восторженно приветствовало, а пленным выражало всячески свою неприязнь. Нам стоило большого труда защитить этих вояк от народного гнева. В Кайбариене я связался по радио с курсировавшим поблизости батистовским фрегатом и пригласил его зайти в порт, чтобы забрать моих подопечных пленников. На запрос капитана корабля инструкций у командования последнее ответило, что считает пленных подлыми трусами, с которыми повстанцы могут поступать по своему усмотрению. Пришлось оставить пленных в местном морском клубе на попечение народной милиции...»

Рассказав эту историю, посол добавил, что и на Кубе и в Боливии, где Че тоже весьма гуманно обходился с пленным противником, армейцы должны были бы учиться у него человечности.

Воспользовавшись упоминанием Нуньесом страны, где погиб Гевара, я попросил высказать свое мнение о «боливийской геррилье».