Че Гевара. Последний романтик революции

«Или клянемся со славой умереть...» — мысленно прошептал Че (это был он!), вновь обретая сознание после сна, и открыл глаза. «Странный сон... Как там моя старушка?» — подумал Эрнесто и посмотрел в иллюминатор: самолет шел на посадку в аэропорту Ла-Паса.

( Прим. авт.: Позднее Гевара расскажет об этом сне одному из кубинцев-партизан, который после поражения и гибели Че сумеет вернуться на Кубу. Там он передаст рассказанное Геварой его первой жене Ильде. Та была потрясена, услышав это, так как раньше получила письмо от родственников Эрнесто из Буэнос-Айреса, в котором ей рассказывали о сне доньи Селии. Вычислив более или менее точно даты происходившего в обоих сообщениях, Ильда поняла, что перед ней пример потрясающего телепатического контакта двух любящих, родственных душ — матери и сына!)

Э. Гевара (он же — А. Мена) несколько дней проживает в Ла-Пасе, а затем, изменив внешность, едет во второй по значению город страны — Кочабамбу, где (судя по его записи в Дневнике) имел ряд контактов. Мы не случайно написали слово «Дневник» с заглавной буквы, как название книги. Это — знаменитый геваровский Дневник, вошедший в историю под собственным именем «Боливийский дневник». В нем Че будет вести для себя своеобразный отчет о своей деятельности в Боливии, скрупулезно помечая наиболее важные детали партизанской эпопеи. Уже упоминавшийся испанский публицист Э. Сальгадо писал, что Дневник носит отпечаток точных и реалистичных наблюдений врача. «Это как клиническая история болезни — что, когда, где, как и т.д.». Добавим только, что в нем Гевара уделяет главным образом внимание недостаткам, ошибкам, слабостям, просчетам как отдельных бойцов, так и отряда в целом. О себе он в основном говорит в плане своих недостатков или ошибок. Героическое поведение он считал нормальным в партизанской среде, любые же отклонения от него заслуживали, по его мнению, порицания и осуждения. Поэтому Че подробно пишет в Дневнике о слабых, колеблющихся элементах и скупо — о бойцах, проявлявших образцы героизма.

7 ноября 1966 года, прибыв в Ньянкауасу, Гевара делает в Дневнике первую запись:

«Сегодня начинается новый этап. Ночью прибыли в поместье... Прибыв, оставили одну машину в отдалении и въехали на территорию на одной, чтобы не вызывать подозрений соседа-землевладельца, уже ворчавшего на людях о подозрении, что мы занимаемся производством кокаина... Затем прошли около 20 км пешком до помещения, в котором нас ждали три функционера партии (КПБ. — Ю.Г.) ...» [332].

Незадолго до этого вернувшиеся в Боливию братья Передо установили связи с сельскими священниками и через них приобрели два поместья в отдаленном от центра страны лесном районе, у каньона Ньянкауасу (в переводе с кечуа — голова реки. — Ю.Г.) .Им помогали уже известная читателю Таня и служащий нефтяной компании Варгас, который принимал братьев Передо за перевозчиков наркотиков. В поместья завозились в мешках от цемента винтовки, патроны, гранаты, что не осталось незамеченным дошлым местным мясником (позднее он сообщит о своих подозрениях властям).

Примерно через полгода приехала группа кубинцев. Они летели с Кубы через Ленинград, Москву, Прагу, Берлин, Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло, Буэнос-Айрес. И только из аргентинской столицы — в Ла-Пас. Неудивительно, что столь сложный маршрут порою сбивал с толку самих будущих партизан. Так, лейтенант Исраэль Рейес по ошибке пересек на самолете всю территорию США и только потом полетел в Ла-Пас.

В целях наилучшей организации «очага» и установления дополнительных связей в стране Че планировал начать боевые выступления в сентябре 1967 года, но оказавшийся предателем Варгас (см. выше), поняв, с кем он имеет дело, выдал партизан. И уже 23 марта их сторожевая засада была вынуждена обстрелять военный патруль, тем самым подтвердив донос предателя.

Но прежде чем начать рассказ о партизанских буднях в Боливии, попытаемся ответить на вполне естественный вопрос, почему именно эту страну Э. Гевара избрал местом для борьбы.

Это было сделать нелегко. Необходимо было учесть каждую деталь, мелочь. Он прекрасно понимал, что «если трудной была война за освобождение Кубы... то бесконечно более трудными будут новые битвы, которые ждут народ в других районах Латинской Америки» [333].