Че Гевара. Последний романтик революции

Как и в войну, он продолжал оставаться практически главным идеологом всего процесса созидания, участвовал в строительстве новой армии. Он руководил департаментом обучения министерства вооруженных сил, который отвечал за боевую и политическую подготовку не только в армии, но и в Народной милиции. В героическом отпоре последней наемникам на Плайя-Хирон была огромная доля усилий Че. По инициативе Гевары департамент стал издавать печатный орган армии — журнал «Вердэ оливо» (в переводе — «оливковая зелень», цвет армейской униформы. — Ю.Г.). В нем часто выступал и сам командир, в том числе с фельетонами на международные темы.

Не мог оставаться «идеолог» в стороне и от важнейших кампаний среди гражданского населения. Одной из них в первые годы стала культурная революция с первоочередной задачей ликвидации неграмотности.

По данным последней дореволюционной переписи, почти четверть населения Кубы старше 10 лет была неграмотна. В то время как в стране насчитывалось десять тысяч безработных учителей, около полумиллиона детей школьного возраста (от 6 до 14 лет) не имели возможности учиться[252].

Народная власть превратила особняки бежавших с острова толстосумов и часть казарм в школы. Существовавшие ранее учебные заведения в июне 1961 года были национализированы. Образование на всех уровнях и для всех без исключения стало бесплатным. Для детей трудящихся стали предоставляться стипендии, в том числе и в начальной и средней школах (такая стипендия означала не только бесплатное проживание в общежитии, но и питание, одежду, учебные принадлежности и культурный досуг). Из добровольцев были сформированы так называемые бригады народных учителей, обучавших неграмотных по месту жительства.

В результате принятых мер уже к концу 1961 года свыше 700 тысяч человек научились читать и писать. Куба была провозглашена первой территорией в Латинской Америке, свободной от неграмотности[253].

Не менее важной задачей было формирование новой интеллигенции, подготовка квалифицированных рабочих, техников, инженеров, других специалистов: Особое внимание министр уделял подготовке руководящих кадров. Еще летом 1960 года он без обиняков заявил, что недостатки в деле воспитания таковых «создали трудности и заставили нас потерять много времени», и, как бы поясняя свою мысль, добавил: «Нужно воспитывать новый менталитет в соответствии с коллективными интересами»[254].

Гевара понимал, что без этого невозможна не только серьезная индустриализация, но даже поддержание на дореволюционном уровне национализированных предприятий. Он становится инициатором многих и важных шагов в этой области. Обязывает учиться сотрудников вверенного ему ведомства и упорно учится сам. Правда, не всегда удается для учебы вместе с коллегами выкроить время. Поэтому по его просьбе к нему была направлена большая группа советников, а также преподаватели политэкономии и русского языка из СССР. (Прим. авт.: К сожалению, не могу однозначно положительно охарактеризовать деятельность первых, подобранных не столько по знаниям, сколько по высоким партийным рангам секретарей обкомов и пр., но вторые — преподаватели — не только сыграли большую роль в «просвещении» министра, но и стали его личными друзьями.)

Что касается использования в экономике опыта СССР и других социалистических стран Европы, осуществивших форсированное промышленное развитие при опережающем росте производства средств производства, кубинское руководство, к сожалению, видело в этом опыте своего рода «панацею» в решении национальных проблем. Объясняя подоплеку экономического курса первых постреволюционных лет, уже упоминавшийся К. Р. Родригес говорил:

«По примеру многих стран... мы сразу же хотели перейти к широкой индустриализации страны»[255].

И все-таки указанные задачи были внутреннего порядка. Но на них только нельзя было останавливаться: и после неудавшейся интервенции ни внутренняя, ни внешняя контрреволюция не успокоилась. Такая ситуация предопределяла необходимость больших расходов на оборону, на содержание значительных вооруженных сил, на поддержание в постоянной мобилизационной готовности населения. И это, не говоря уже о затрате на решение таких проблем значительных сил и времени руководителей страны. Очень точно сформулировал эту мысль Фидель Кастро:

«Империалисты заставили нашу страну заплатить высокую цену. Первые десять лет наш народ почти не мог заниматься хозяйством, все было направлено на то, чтобы выжить, выстоять»[256].

Помимо этого, серьезным препятствием на пути экономического развития новой Кубы были общая слабость хозяйственного механизма, ранее являвшегося всего лишь придатком к экономике Соединенных Штатов, острый недостаток многих необходимых ресурсов (на острове не было, скажем, разведанных запасов никакого топлива) и дефицитных продуктов. Хотя Куба до революции была страной со средним уровнем развития капитализма, ее хозяйство носило ярко выраженный колониальный, монокультурный характер, полностью зависело от колебаний мировых цен на сахар.