Че Гевара. Последний романтик революции

Более того, он не упускал из виду при этом такие негативные моменты и характеристики, как слаборазвитость, зависимость от международной экономики, отсутствие достаточного для обобществленного труда образования, неэффективные методы руководства, слабая связь между авангардом общества и народными массами. Обо всем этом он говорит в своих трудах и публичных выступлениях. Далек он был и от противопоставления такого понятия как «сознание» экономике. Оно, по мысли Гевары, — «понимание людьми экономических явлений, степень, в какой они управляют этими явлениями с помощью плана»[261].

Но самым важным выводом, какой можно сделать, изучая и знакомясь с гигантской работой «главного экономиста» новой Кубы, — его первостепенная забота о благе народа. Всю свою деятельность он подчиняет этому. «Теперь, когда в руках народа, — с удовлетворением говорил он в 1961 году, — 85% экономики, все банки, базовая промышленность и 50% сельскохозяйственного производства, мы можем приступить к государственному планированию... Это позволит повысить в два раза уровень жизни народа к 1965 году»[262].

В октябре 1964 года в английском журнале «Интернэшнл аффэрс» появилась статья Эрнесто Гевары. В ней он как бы подводил итог своей деятельности на посту министра промышленности Кубы. Отмечая достижения страны в экономике, Че признавал, что успехи могли бы быть более ощутимыми, если бы не серьезные ошибки, связанные с отсутствием опыта и необходимых знаний.

Первая из них, по словам министра, — это необдуманная диверсификация сельского хозяйства (развитие нескольких направлений, а не монокультуры — сахара. — Ю.Г.). Другая, указывал Гевара, заключалась в том, что, стремясь заполнить возникшие в результате американской экономической блокады пустоты, кубинское правительство закупило за рубежом много машин (а в некоторых случаях и целые фабрики), не учтя при этом отсутствие на острове необходимых видов сырья для их работы, запчастей и нужных специалистов. Иногда по неопытности закупались станки и оборудование устаревших образцов, которые давали продукцию дорогостоящую и низкого качества[263].

И все же, добавим от себя, несмотря на все недостатки и трудности, промышленное производство на Кубе в 1963 году выросло в сравнении с предыдущим годом на 6 процентов.

Учитывая вышесказанное, представляется исключительно важными оценки роли и позиций Э. Гевары в вопросах экономики кубинскими руководителями, в первую очередь Фиделем Кастро. Они свидетельствуют о глубоком понимании намерений и переживаний Че.

Послушаем, что говорил по этому поводу Фидель:

«Порою Че чувствовал себя неудачником в этот период (первые годы после победы революции. — Ю.Г.), полный неопределенности и ошибок, когда в стране возобладали некоторые критерии, подходы и пороки в социалистическом строительстве. Все это стало причиной глубоких и ужасных огорчений для Че, так как являлось отрицанием идей, революционного мышления, стиля, духа и примера Че»[264]. И даже более конкретно:

«Было бы неправильно рассматривать период 1966—1970 гг. с характерными ошибками в руководстве экономикой как результат бюджетной системы финансирования, созданной Че»[265].

И это действительно так. Результаты экономической деятельности кубинцев после гибели Гевары были малоутешительными. Скорее их можно объяснить затянувшимся экспериментированием в экономике при отсутствии критического анализа в процессе созидания нового общества.

А такого рода «опыты» проводились не только в промышленности, но и в агропроизводстве. В годы применения на практике концепции широкой индустриализации последнее как бы отодвигалось на второй план (причем даже сахарное производство, кормившее и одевавшее тогда Кубу). Однако упомянутая концепция оказалась недолговечной.

Уже в 1963 году кубинское руководство взяло линию на преимущественное развитие агропромышленной сферы (АПС) (а не более узкой части экономики — сельского хозяйства, ибо в АПС входит не только оно, но и, по существующей на Кубе традиции, сахарная промышленность, лесное и рыбное хозяйство). И такое решение нам представляется весьма обоснованным. С одной стороны, реализацию индустриализации затрудняло отсутствие кадров, финансов, соответствующей сырьевой базы (например, для построенного металлургического комбината железную руду и кокс нужно было импортировать из Европы!). С другой — оставалась неиспользованная возможность получать необходимые средства производства — металл, станки, транспорт и др. за счет международного разделения труда.