Че Гевара. Последний романтик революции

Эрнесто: Глядя на наше судно, я подумал о возможностях рыболовецкой флотилии. Моя зарубежная поездка показала, насколько вырос в мире спрос на рыбную продукцию. С ее помощью мы могли бы здорово пополнить валютные резервы...

Фидель: Отдохни хоть немного, Че... Смотри, как она дергает... Эта тварь сражается за каждый метр лески!

Че (не обращая внимания на восторг друга): Вся проблема в том, чтобы найти постоянного покупателя на рыбу...

Да, покой к этому человеку, действительно, приходил только во сне!

Глава 7 ДИПЛОМАТ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ

Одной из первостепенных задач революционной Кубы было упрочение ее международных позиций, которые зависели не только от ее «имиджа» за рубежом, но и от соотношения и взаимодействия различных политических сил на мировой арене. Отсюда и то внимание, какое новое кубинское руководство уделяет вопросам внешней политики. При всем большом авторитете министра иностранных дел Рауля Роа (читатель, видимо, помнит о его встрече с Э. Геварой в мексиканской эмиграции), лидеры страны принимают самое активное участие в осуществлении выработанной ими внешнеполитической линии. И здесь наиболее видная роль принадлежит Фиделю Кастро и Че Геваре.

Советские работы, посвященные внешней политике Кубы, обычно начинались (этим, естественно, грешил и автор данной книги) с ее отношений со странами социализма, что не только искажало историю, но и неправильно расставляло акценты и приоритеты во внешнеполитической деятельности революционных руководителей, особенно в первые годы.

Поэтому, восстанавливая реальную картину истории, мы начнем с сюжета «Революционная Куба и США».

Именно к этой стране обращали в первую очередь свои взоры борцы с батистовским диктаторским режимом. Хотя и не столько потому, что рассчитывали на сочувствие правящих кругов этой страны, сколько понимая силу их поддержки, от которой во многом зависела устойчивость тирании. Отсюда их апелляция, помимо обращения к более широкому американскому общественному мнению, и к наиболее авторитетным деятелям американского «истеблишмента». Не последнюю роль играло здесь и мнение довольно влиятельной в США кубинской эмиграции. Некоторые шаги повстанцев после победы революции (вспомним хотя бы выступление Ф. Кастро в Ассоциации американской прессы в 1959 году, о котором говорилось выше) свидетельствовали об отсутствии намерений (по крайней мере открытых) осложнять кубино-американские отношения. Но вспомним и другое. Например нарушающую нормы международного права обструкцию, какую устроили власти США кубинскому премьер-министру когда тот прибыл в Нью-Йорк для участия в сессии Генеральной ассамблеи ООН. В нарушение Устава этой организации и соглашений с ней правительства Соединенных Штатов последнее, по существу, пыталось сорвать пребывание Фиделя Кастро в этом городе и тем более его выступление на ассамблее в качестве законного представителя одного из членов Организации Объединенных Наций (достаточно сказать, что власти позволили ему поселиться лишь в негритянском Гарлеме, в бедной и грязной гостинице). (Прим. авт.: Нужно отдать должное советскому руководителю Н.С. Хрущеву, проявившему инициативу нанесения визита Ф. Кастро в этой гостинице.)

Но это было только начало. С первых дней после победы революции ни на минуту не прекращались агрессивные акты правящих кругов США против Кубы. Правительство Эйзенхауэра решило применить к Кубе «гватемальское решение», дав руководителю Центрального разведывательного управления Аллену Даллесу указание действовать более решительно и разработать планы вторжения на Остров[279]. Саботаж, шпионаж, бомбардировки, пиратские нападения на населенные пункты, террористические акты (например, взрыв стоявшего в Гаванском порту груженного бельгийским оружием судна «Ле Кувр»), угон самолетов, организация покушений на лидеров революции. (Прим. авт.: Многие из таких акций удалось предотвратить кубинским службам госбезопасности. Например, во время подготовки к одному из многих упомянутых покушений, когда в оптическом прицеле террориста уже появилась голова Фиделя Кастро, выступавшего на площади у президентского дворца в Гаване, диверсант был обезоружен своим же «напарником» — сотрудником кубинских спецслужб.)

Причем если на первых порах американцы пытались прикрывать подобные акции вывеской кубинской оппозиции, то позднее, особенно после разрыва по их инициативе дипотношений с Кубой, они стали действовать более нагло и откровенно. Об этом, в частности, свидетельствовала подготовленная на их территории высадка наемников у Плайя-Хирон, о которой мы рассказывали выше.

Поэтому можно понять проникнутые возмущением слова Гевары, сказанные им по поводу обвинения его послом США в Гаване Бонсолом (тот указал на Гевару как на одного их тех, «кто разрушает традиционную американо-кубинскую дружбу»):