Че Гевара. Последний романтик революции

Более индифферентным, пожалуй, было отношение к Геваре на его собственной родине — Аргентине (об этом тоже стоит сказать). Даже в рабочей среде, особенно в период партизанских действий на Кубе. Не последнюю роль в этом сыграло довольно скептическое отношение аргентинской компартии к повстанцам Фиделя Кастро. Однако Че стал кумиром среди университетской молодежи, которая увидела в Кубинской революции серьезную силу для антиимпериалистической борьбы.

Из-за более высокого уровня жизни в те годы в сравнении с другими странами региона аргентинцы были, пожалуй, менее политизированными, чем их соседи. Сам Че признавал, что Аргентина — это страна, где футболом больше интересуются, чем делами правительства, а исполнителя танго Карлоса Карделя (погиб в авиакатастрофе в 1932 г. — Ю.Г.) обожают больше любого, даже популярного президента.

Быть может, частично этим объяснялся и отказ Гевары (несмотря на огромное желание вновь побывать на родине) поехать на празднование 150-летия революции 1810 года. Ссылаясь на желание «закрыться и поработать несколько дней» над срочными документами, в разговоре с Фиделем он просил «избавить его от торжеств», хотя и посоветовал принять приглашение — направить на парад в Буэнос-Айресе взвод Повстанческой армии[302]. (Прим. авт.: Мои коллеги из совпосольства в Аргентине позднее рассказывали мне, какой фурор произвели на трибуны эти «барбудос», шедшие спокойным, почти без военной выправки, шагом. Среди других им улыбался и аплодировал стоявший рядом с президентом Фрондиси глава правительства СССР А.Н. Косыгин.)

Упомянутый Артуро Фрондиси был весьма противоречивой фигурой в аргентинской политике. На протяжении многих лет он выступал с националистических позиций, а в ходе предвыборной кампании пообещал провести ряд весьма демократических реформ. Но, придя в «Каса Росада» (в переводе — Розовый Дом, как называют аргентинцы президентский дворец, хотя и выкрашенный в последнее время в кирпичный цвет. — Ю.Г.) и ощущая недоверие к себе генералитета как к слишком «левому» политику, он резко поменял курс: стал способствовать проникновению в страну американского капитала, преследовать левые силы. Позднее он даже разорвет дипломатические отношения с Кубой.

А пока он, не без согласования с Вашингтоном, в самом начале конференции в Уругвае, о которой речь шла выше, приглашает Че Гевару посетить его в Буэнос-Айресе.

Дабы избежать огласки и боясь разгневать военную верхушку, Фрондиси обставляет приезд знаменитого земляка мерами повышенной секретности. Даже своему порученцу он не называет имени гостя, приказывая конфиденциально встретить на гражданском аэродроме «одно лицо, которое прилетит на президентской авиетке из Монтевидео», и препроводить его в загородную резиденцию президента «Оливос».

Гевара прилетел 18 августа. Он ехал в лимузине, сопровождаемый двумя машинами с охраной. 8 лет он не был в Буэнос-Айресе. Ему все интересно. Он даже спрашивает у шофера, как сыгран в воскресенье футбольный матч «Росарио» — «Сан-Лоренсо»...

Вот как вспоминал потом об этой встрече аргентинский президент в беседе с журналистом Уго Гамбини:

«В начале нашей беседы я подчеркнул важность тезиса конференции в Пунта-дель-Эсте о желательности невмешательства Кубы в Латинскую Америку с экспортом революции. Мой собеседник отметил, изложив свой взгляд на положение в странах региона, что и без вмешательства или влияния кубинцев революция на континенте неизбежна, так как закрыты пути для мирной эволюции. «Я не марксистский теоретик, — добавил он, — и имел возможность лишь отрывками знакомиться с марксизмом, но верю, что победа социализма — это не теоретический вопрос. Он решается на практике».

Гевара, продолжает Фрондиси, произвел на меня впечатление идеалиста, решительного и страстного, но глубоко ошибающегося в своем анализе латиноамериканской ситуации. Этот анализ не отвечал современному международному положению[303].

Прощаясь, Эрнесто просит разрешить ему заехать по дороге на аэродром к больной старой тетке и получает разрешение президента при условии, что не задержится с вылетом. Появляется сеньора Фрондиси и спрашивает у гостя, что бы он хотел выпить перед отъездом.

Гевара: По правде говоря, сеньора, я с 7 часов утра, когда выпил чашечку матэ, ничего не имел во рту...

Супруга президента: Так Вам не легкий завтрак нужен, а что-нибудь посолиднее перед долгой дорогой. Как насчет бифштекса?

Гевара (смущенно): Но, сеньора...

Супруга: По-аргентински, с кровью?!

Гевара: Ну конечно, сеньора, с кровью!..

В тот момент, когда Че стал подниматься по трапу самолета, он услышал вблизи от себя щелчок затвора фотоаппарата. На следующий день столичная газета «Да Пренса» опубликовала его фотоснимок.