Че Гевара

Отчаянное стремление Эрнесто вести мир к свободе толкает его в сферу утопии. По его мнению, «чтобы дать возможность афроазиатским народам войти в социализм, необходимо, чтобы цены на их сырье были фиксированными. Прежде чем защищать их от алчной организации мирового рынка. Задача состоит в том, чтобы зафиксировать цены, которые позволят развитие, а для этого нужно будет изменить порядок международных отношений. Внешняя торговля не будет больше устанавливать политику цен, а наоборот, будет подчинена братской политике между народами».

2 марта Че возвращается в Каир, «чтобы последний раз встретиться с Насером, прежде чем 5-го улететь в Пекин. Его сопровождают капитаны Османи Сиенфуэгос и Эмилио Арагоне, несгибаемый политик, второй секретарь, после Фиделя, Центрального Комитета Единой партии социалистической кубинской революции. В течение недели, которую он проводит в Китае, — кроме осуществления одной своей самой давней мечты, посетить Великую стену — Эрнесто принят президентом Республики Лиу Шаочи, а также будущим президентом Ден Сяопином и Генеральным секретарем партии Мао, остающимся китайцем номер один как председатель партии. Каждый вечер Чжоу Энлай появляется в отеле, где живут кубинцы, и осведомляется о желаниях Че. Он хотел бы, говорит он, у него спросить, не хочет ли он увидеть кого-нибудь в отдельности — подразумевается Мао — и Эрнесто отвечает, что нет. Кажется странным, что у него не было желания вновь увидеть человека, которым он так восхищался, хотя бы поговорить с ним о Революции и о своем желании зажечь новый Вьетнам. В этом же 1965 году с Мао встретился Мальро. Возможно, Че уже знал из разговоров с самыми высокими руководителями страны, что китайцы не помогут ему революционизировать всю землю полностью. Народ Китая представляет собой свой собственный мир для себя, его руководители не ощущают себя причастными напрямую к тому, что происходит на остальной планете. Кроме того, с культурной революцией, которую Мао теперь готовит, ему есть чем заниматься. Эрнесто покидает Азию, не увидев его. Он знает, что его речь в Алжире должна была заставить отреагировать Москву и что Фидель в Гаване, без сомнения, вынужден злиться. Следовательно, вовсе не обязательно вызывать огонь, встречаясь с Мао, который не испытывает чувства святости по отношению к Кремлю.

15 марта его самолет приземляется в аэропорту Ранчо Буйэрос, где его ждут Алейда и Ильдита, которой только что исполнилось девять лет. Однако сейчас не время для проявления чувств. Президент Дортикос тоже в аэропорту, так же как и Фидель Кастро, и при виде их лиц настроение не лучшее. Че должен дать им объяснения: отбыв в Нью-Йорк в начале декабря, он возвращается после трех месяцев поездок, по ходу произнеся слишком знаменитую речь в Алжире, которая еще аукается в кулуарах Кремля.

Почти на два дня и две ночи Эрнесто и Фидель закрываются, чтобы поговорить напрямик, без обиняков. Тон между ними уже не тот, что был десять лет назад, когда они встретились в первый раз у Марии Антонии в Мехико. В то же время рвение не умерло, так же как и дружба, по крайней мере это видно со стороны Че, слово «Революция» сохраняет то же значение для обоих. В противовес тому, что можно подумать, что готовится развод по-кубински. Оба видят Революцию на континентальном уровне, намечают ее великие черты для всей Южной Америки. Но Че не может и не хочет оставаться на Кубе. Он не может, так как отягощает Фиделя своим весом, который теперь раздражает Москву, великого союзника. Ой не хочет, так как это предусмотрено в нравственном договоре, заключенном между двумя руководителями Революции, что Эрнесто вновь отправится в дорогу, чтобы сражаться под другим небом.

Фидель понимает, что у его друга новое геополитическое видение слаборазвитых стран и он склоняется к концепции третьего мира. Что касается Че, то он не прощает русским того, что они убрали ракеты, которые охраняли Кубу, даже не предупредив Кастро; это исходная точка для всего. Как нет для него вопроса, чтобы нанести вред Фиделю, он исчезнет в водовороте, растворится в природе. Его пребывание в Черной Африке позволило ему подготовить акцию в Конго, где определенным образом он заставит забыть о нем. Всех, в основном латиноамериканские правительства, союзников Вашингтона, для которых он — враг номер один, а также Москву, которая начинает находить неудобным этого прекрасного краснобая. Тем более, что он все еще занимает ключевой пост министра промышленности.

Че возвращает свою кубинскую национальность в руки Фиделя, что предохранит последнего от советского сарказма по поводу «кубинца, который видит только глазами Мао». Он прощается со своими коллегами из министерства весьма неформально: