Чеченец. Ключ от рая и ада

Влада недовольно фыркнула и подошла к окну. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела во двор. На улице бегал Фил, осматривая территорию. Потом он сам зашёл в открытые двери вольера и лег на пол, положив голову на лапы. Вольский предупредил, что собака злая и ночью на улицу выходить не надо. «Зачем держать в доме такого злобного пса? А если он кого-то покусает? Я бы его вообще из вольера не выпускала, но Вольскому, похоже, всё равно. Он как всегда делает, что хочет». Девушка задумалась, размышляя над своей судьбой. Почему-то она сравнила с себя с этим псом. «Я как Фил живу в клетке. Отпускают погулять и ладно. А в остальном всё то же самое. Считает меня своей собственностью. Отдаёт команды. Решает всё за меня». Влада вспомнила, как вчера она собирала необходимые вещи для себя и Антона. Вольский придирчиво осмотрел каждую её вещь, а половину забраковал.

— Выкинь это, — он показал на кучку одежды, которую кинул на пол, — это слишком откровенно, — Моя женщина не будет носить мини-юбки и гипюровые кофточки. Я не говорю, что нужно одеваться как на востоке во всё закрытое, но это чересчур откровенная одежда, — ледяным голосом сказал Равиль.

— Ты мне теперь и одежду сам выбирать будешь?! — взвилась она.

— Если понадобится, то буду. Я говорил ещё раньше, что не потерплю вызывающей одежды. Моя женщина должна выглядеть соблазнительно только для меня, — строго заявил он.

Сейчас Влада вспоминала это и думала, как она могла вляпаться в такую ситуацию? Напросилась на работу к человеку, который хочет сделать её своей собственностью, со всеми вытекающими последствиями. Неожиданно от мыслей отвлёк Антон.

— Спокойной ночи, Влада. Я иду спать. Дядя Равиль обещал сказку на ночь.

— Спокойной ночи, Антоша, — Влада подошла и чмокнула мальчика в щёчку.

Поначалу она хотела возразить, что не сама укладывает малыша спать, но передумала. «Он имеет на это право. Столько лет был разлучён с сыном. И потом, мальчику нужен отец». Девушка глубоко вздохнула и пошла в свою комнату.

Равиль, лежал поверх одеяла на кровати сына, и рассказывал сказку. Когда-то её сочинила его мама. Ирина Валентиновна была большой выдумщицей. Она сама сочиняла для сына разные истории. Маленький, тогда ещё Владлен, требовал эти сказки до третьего класса, а потом, он посчитал, что вырос. Теперь Владлену почти тридцать лет, он сменил имя, а сказки эти помнил до сих пор. Малыш, умаявшись за день, уснул буквально за пять минут. Вольский оставил гореть ночник на прикроватной тумбочке, а потом вышел, не прикрывая двери. Он направился в спальню девушки.

Влада переоделась в пижаму и легла спать, когда постучав, в комнату зашёл Равиль.

— Ты чего? — она испуганно округлила глаза.

— Просто пришёл пожелать спокойной ночи, — улыбнулся он.

Вольский подошёл к кровати и сел рядом с ней. Сейчас коса девушки была расплетена. Локоны густым облаком лежали на кровати. Равиль не удержался, взяв прядку, пропустил её между пальцев.

— Какие они красивые. Знаешь, первое, что я заметил, тогда, на собеседовании, это твои потрясающие волосы. Мне сразу захотелось расплести твою косу и посмотреть насколько они длинные. Я тогда выгнал тебя специально. Хотел оградить от тех демонов, что бушуют у меня на душе. Но ты сама напросилась на эту должность, убедила меня помочь тебе. Я не жалею, что согласился. В конце концов, мои демоны отступили на пару шагов, но не ушли. Даже сейчас, они рвутся наружу, требуя обладать тобой. Я хочу, чтобы ты это знала. Давай поженимся как можно быстрее.

— Хочешь сказать, что в один момент ты не выдержишь и… — промямлила она, не договорив.

— Никаких «и» не будет. Я лучше самому себе руки переломаю. Один раз я совершил ошибку, больше этого не повториться. Ты сама должна согласиться на всё, — ласково произнёс он, погладив её по щеке.

— Я обещала подумать, Равиль. Но пойми, семья не строиться на одном желании. Крепкая семья держится как стул на четырёх ногах. Спили одну ножку, и когда ты сядешь на стул, он упадёт, — поведала Влада.

— Интересно, ты оказывается у нас философ. И какие это четыре ноги? — улыбнулся Равиль.

— Дружба, любовь, доверие, и поддержка друг друга в трудных жизненных ситуациях. Ты взял сиденье от стула, но смог прикрутить туда только одну ножку. Я соглашусь с тем, что в трудных ситуациях ты нам помогал, причём совершенно бескорыстно.

— А почему ты считаешь, что между нами нет остального?! — удивился он.