Чеченская марионетка, или Продажные твари

– Терпи. Когда заживает, всегда чешется. Ногти стриги чаще. Грязь у тебя под ногтями. Ночью во сне начнешь чесать, занесешь инфекцию. Не будешь ногти стричь, скажу фельдшеру, чтоб бинтовал тебя на ночь.

– Ладно, понял. Подожди, я тебя об одном деле попросить хотел. Ты главного врача санатория «Солнечный берег» знаешь?

– Знаю.

– Ты бы поговорил с ним. Там у них полковник поселился, Константинов его фамилия. Вроде он из ФСБ или еще откуда. Ты бы узнал, что у него там по документам, с кем живет, в общем, всякие подробности.

– Нет, Аслан. Это не моя работа и не мое дело. Каждый должен заниматься своим делом. У тебя достаточно людей, чтобы наводить справки о всяких полковниках.

– Я же не говорю, чтобы ты специально расспрашивал. Так, если к слову придется.

* * *

От морской воды волосы становились тусклыми и жесткими. Маша решила вымыть голову. Шампуней на полочке в ванной стояло сортов пять. Маша любила пробовать все новое и остановила свой выбор на зеленой квадратной бутылке с шампунем неизвестной английской фирмы. «Протеин сделает ваши волосы пушистыми и блестящими, как шелк», – было написано на этикетке по-английски. Маша отвинтила колпачок и наклонила горлышко бутылки над ладонью. Оттуда ничего не вылилось. Ни капли. Между тем бутылка была тяжелая. Заглянув внутрь, Маша увидела сквозь горлышко какой-то черный пластмассовый край. Она повертела бутылку, попыталась нащупать, что там внутри. Палец уперся во что-то твердое, покрытое слоем целлофана.

«Ничего себе!» – подумала Маша и поднесла бутылку вплотную к яркой люминесцентной лампе у зеркала. То, что находилось внутри, по форме больше всего напоминало кассету для видеокамеры. Под плотно приклеенной глянцевой этикеткой нащупывалась тонкая выпуклость – шов, опоясывающий всю бутылку.

«Значит, ее просто разрезали, вставили кассету, потом как-то спаяли края и сверху наклеили этикетку. Тайник – хитрее некуда. Вроде бы так просто, но можно в поисках кассеты перевернуть весь дом и никогда не догадаться, что она впаяна в одну из бутылок из-под шампуня. Найти ее можно только случайно – если захочешь в этом доме вымыть голову и из пяти сортов шампуня наткнешься именно на этот – с протеином. Однако сложно представить, что люди, пришедшие обыскивать дом, отправятся в ванную мыть голову – только если сильно вспотеют от усилий».

Маша аккуратно завинтила колпачок, поставила бутылку на место, взяла другую. Там действительно оказался шампунь.

«О Господи, а ведь я вляпалась в жуткую историю! – думала Маша, расчесывая мокрые волосы перед зеркалом. – Я действительно ничего не знаю о нем, потеряла голову, впервые в жизни влюбилась по уши. И в кого? „Тойота“, дом, сотовый телефон, есть и городская квартира. Ведь достаточно моим родителям услышать такой перечень „достоинств“, и перед ними сразу возникнет образ „нового русского“, мафиози, в лучшем случае взяточника. Что я о нем знаю? Он сказал два слова весельчакам-амбалам на улице, и они исчезли. Их было двое, он один. При желании могли бы его по асфальту размазать. Но они его испугались. Кого могут испугаться такие амбалы? Только мафиози! А что произошло в сарае? Там их вообще было семеро, и те бандиты не чета уличным. Да, он держал в руках автомат. Но смешно думать, что они испугались автомата. В сарае все выглядело так, будто он давно знаком с бандитами, прежде всего – с тем, бородатым. В противном случае его бы там просто растерзали. Тот, кривоногий, тоже держал автомат наготове и стоял сзади, у Вадима за спиной. Да, случайного человека они бы растерзали, никакой выкуп не помог бы. Выходит, он меня у них купил? Купил себе девочку, чтобы развлечься? Интересно, как он узнал, что я в том сарае. От бандитов. Как же иначе? Он не просто связан с ними, он для них – авторитет. Я влюбилась по уши в бандитского авторитета».

Выйдя из ванной, она включила чайник на кухне, села и закурила.

– А я ведь так и не задала ему ни одного вопроса из тех, что должна бы задать, – задумчиво произнесла она. – Но я просто забыла все эти вопросы, я потеряла голову. Почему же опомнилась только, когда обнаружила тайник с кассетой? И чего я так испугалась? Надо было раньше соображать и пугаться. А теперь поздно...

«Поздно потому, что, кем бы он ни был, я не могу уже просто так уехать. Он мне давал такую возможность, не держал силой, я осталась потому, что сама этого хотела. Ну какой он мафиози? Смешно. Мафиози ни за что бы меня не отпустил. Не отдал бы документы, и вообще все происходило бы по-другому, и лексика другая, и глаза...»