Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

На листочке, который отдал Магомед, корявыми, печатными буквами, с чудовищными грамматическими ошибками, собственноручно Сейфуллой были накорябаны признания в убийствах. В частности, он излагал, что присутствовал на улице Тухачевского, когда Стингер убил русскую старуху (он, корочэ, сказал, что это учитэльница, ругала его в школэ… догнал её… в голову… в общэм выстрелил ей). Потом Стингер познакомил его с командиром (позывной его, Старый, кароч…), тот, в один из дней, показал ему на трёх русских женщин (лэт пятдэсят-шэстэдэсят), уходящих с Центрального рынка и, выдав пистолет, велел их застрелить. Что эта мразь и сделала недрогнувшей рукой (…сзади падбэжал… вэсь ражок выстрэлял, кароч, в размах…). После этого, Старый забрал у него оружие и выделил тысячу рублей на еду. Через несколько дней командира убили (…в «Нивэ» он сгарэл, кароч, амон на маяковскэ гнался…), а у Сейфуллы объявился новый босс (…Баграт, Багратом его, как бы, зывали все…), тот дал ему «Муху» и посадил в засаду, где-то в полуразрушенном пятиэтажном доме (кароч, сказали в любых фэдэралов стрэльнуть…). В этот раз, Сейфулла, оказанного ему «высокого» доверия не оправдал. Увидев мчащийся по дороге БТР, он разрядил гранатомёт, но в силу того, что это был его первый опыт, попал он не в машину, а в толстую ветку растущего у дороги тополя. Да и не заметил наш герой ещё три бронемашины, догоняющие головной БТР. От ответного шквального огня из четырёх КПВТ, горе-гранатомётчик еле унёс ноги. После этого, кроме пистолета ему ничего не доверяли. Поморщившись и повспоминав, Сейфулла как-то невнятно рассказал ещё об одном убийстве (я сидэл в кафэ на базаре, со Стингером, карочэ… зашел Баграт… паказал жэнщину лэт пятьдэсят сказал убить…), но вот, конкретно вспомнить, где и когда это происходило так и не смог.

Больше, как утверждал Сейфулла — Анзор, за ним ничего не было. Рассказ вольного чеченского стрелка порождал огромное количество вопросов. С чем, собственно, всей массой интеллектуального багажа, и обрушились на него Жоганюк и Кутузов. Однако, уже было ясно, что Сейфулла — это самое низшее звено в иерархии бандитского подполья.

Как правило, проявившему себя в стрельбе из стрелкового оружия, доверяют что-то более серьезное — гранатомёт или фугас. Сдавший первую ступень Сейфулла, с треском провалил экзамен на следующий уровень и, навсегда, остался в амплуа «стреляй-беги». Что-нибудь серьезное и значимое о схемах, людях, явках или паролях он знать не мог. Единственное, что он мог просветить — жизнеописание своего друга Ризвана-Стингера, такого же имбицила, как и он.

Грамотная «духовская» рекламная компания, выставляющая на первый план в качестве «звёзд» вот таких придурков, частично устрашала местное население и изменяла концентрацию усилий силовых структур, в ущерб работе по реальным полевым командирам.

Когда Жоганюк и Кутузов навалились на боевика, терзая его о нападении на опергруппу. Бес, прекрасно зная о его непричастности, заморенно зевнув, вышел на свежий воздух.

Уже стемнело, но вечерняя пальба ещё не началась и опер неторопливо пошагал к жилому корпусу, где у входа весело о чём-то похахатывали его коллеги. Не успел Бескудников сделать и пяти шагов, как в темнеющем небе раздался протяжный свист. Затем ещё… Первый взрыв ахнул за корпусами, примерно на месте театра Советской Армии (так оперативники в шутку прозвали место, где «кололи» Турпала и Саламбека), второй, более удачный, рванул перед входом в омоновский отсек. Бес, волочивший в руках автомат и бронежилет, как бабулька-марабулька с авоськами, опаздывающая на троллейбус, понёсся к входу в корпус. После первого же разрыва, сбиваясь в кучу и мешая друг другу, опера ввалились в спасительный коридор с бетонными стенами. Бескудников, забежавший последним, сразу же нарвался на окрик Рябинина:

— К стене, Саня! К стене!

Все остальные уже разлепились вдоль стен по коридору.

На начавшуюся миномётную атаку тут же отозвались все посты комендатуры Центра Содействия. Молотила из АГСа «Точка», бабахала «зэушка» на крыше комендатуры, огрызалась автоматно-пулеметным огнём «Скала».

Рябинин, прижавший к уху радиостанцию, комментировал разговоры, из тех, что можно разобрать, между дежуркой и постами. Выходило, что миномётный налет зачинили откуда-то из-за цеховых корпусов завода «Красный Молот». «Точка» корректировала огонь трассерами и матюгами в радиоэфире. Беспорядочная пальба длилась недолго, влезший в эфир «Удав», прекратил бессмысленную трату боеприпасов. В наступившей тишине, он, вновь выйдя в эфир, приказал любой огонь открывать после его разрешения через согласование с дежурной частью. Но и так было ясно, что всё закончилось. Тем не менее, из укрытий пока никто не выбирался.

— Сколько прилетело-то? — Рябинин, сидящий у входа первым обернулся на выводок оперов.

— Раз пять-шесть во дворе вроде бабахнуло… — сидящий напротив него Долгов неопределённо пожал плечами…

Нашедший приют около стены между Катаевым и Поливановым, Бес поднялся на ноги:

— Я пока шел два точно видел… потом как стрельба началась, так я чуть не оглох…