Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

— В этом РУБОПе я тебе, Серега, скажу такие рыбины плавают… — из-за бьющего в глаза солнечного света, Костя не замечал отсутствие реакции на свой полушутейный тон, — хрен оглушишь…

— Быкуют? — скривился Сергей и оглянулся по сторонам, — пойдём отойдём отсюда, что-то народу здесь до хрена…

На крылечке переговорного пункта галдела кучка «комендачей»; ожидая приёма в прокуратуру, шастали какие-то старики и старухи.

— Кассету, Серый, я поменял, — перешел к делу Катаев, когда они неспешным шагом двинулись через площадь к торговым палаткам, — на крепостного одного…

— Какого ещё крепостного? — не понял Рябинин.

От раздражения он уже отошел, но в своё обычное состояние спокойного питона ещё не вернулся.

— На Сейфуллу!

Более эмоционально стабильный, Рябинин отреагировал, тем не менее, примерно также как и неуравновешенный Бескудников:

— На кого?! Это что прикол такой??

— На Сейфуллу… — повторил Костя, — я же к ним с Мишей приехал, ну, и пришлось озвучивать офицальных подозреваемых по нашему делу…

— В смысле… Сейфуллу и Стингера?

— Ну, а кого же ещё-то… У нас же это точно установлено… из трёх «независимых» источников…

— А те что?

— Ну, те сначала равнодушно так гривами кивали, потом языками цокали… У нас, мол, у самих парней по беспределу убивают, короче, без эмоций так… Вот… потом я им кассету показал и их как подменили…

— Узнали знакомых? — Рябинин увидев, что они дошли почти до палаток, повернул обратно, — Или там Сейфулла был?

— Как раз нет… Точнее, да… тьфу, запутался… В общем, они меня клятвенно заверили, что никого на записи не знают… — Костя и Сергей недолго постояли, пропуская кавалькаду джипов, проезжающих к Дому правительства, — а потом, в такой ласковой, ненавязчивой манере, нам всучили этого Сейфуллу… С явкой в зубах… и долго уверяли, что мы на верном пути, мол, колите его, гада… Это сука, он ваших завалил… Так усердно это усердно мне наваливали, что я уверился в его полной непричастности…

— А кто на кассете тебе вообще не сказали?

— He-а… — Костя отрицательно помотал головой, — по-своему чего-то покаркали, яца, хоца, харион и всё… Потом чейндж…

— М-да… Что-то до хрена в последнее время мы менять стали, — остановившись, задумался Рябинин, — может, в натуре, в Старой Сунже этот Граф шкуру тёр…

— Вот только кто из них, не к ночи помянутый, Граф… — Катаев повернул к КПП, — пойдем, я сегодня ещё в футбол поиграть хотел…

— А Сейфулла-то где? — поправив сползающий с плеча АКСУ, тронулся за ним Рябинин.

— Сейфулла пока занят, — засмеялся Костя, изобразив руками оленьи рога, — Бесяра такое шоу перед Жогой устроил… тот как наскипидаренный наверх убежал… Потом оба с Кутузовым вернулись, хотели Беса из кабинета выгнать, ну, чтоб самим сливки-пенки с «духа» снять — он в раскладах…

— Конъюнктура… — хмыкнул Рябинин, — вот сейчас-то точно дождь из госнаград пойдёт… Ну и чего дальше?

— Короче, они Бесу, мол, давай, танцуй отсюда… А тот бумагу из Мобильника, с резолюцией жоганюковской, выволок и давай орать: не имеете права! Мне старший приказал! Так и сидят втроём…

— Охренеть… — Рябинин толкнул железную калитку КПП. Постовой в проходе пропуская их, посторонился, — во, боссам обломно… с кем, с кем, с Бесом орденами делиться… М-да…

После КПП они расстались, — Костя ушел гонять мяч, а Рябинин сдавать дежурство и, заодно, одним глазом взглянуть на знаменитого убийцу.

Жоганюк и Кутузов проработали с Сейфуллой, в миру Анзором Мальсаговым, до позднего вечера. Присутствовавший там же Бескудников, в тактику перекрёстного допроса, в исполнении руководства, не лез, ограничившись пассивной ролью стороннего наблюдателя. Задержанный рассказал, что дней десять-двенадцать назад, он и его друг Стингер, фамилии его он, якобы, не знал, только имя — Ризван, поехали в Алханкалу. В районе промзоны, почти на выезде из города, их «шоху» стали преследовать машины РУБОПа. Открывшие огонь рубоповцы, прострелили им все колеса, продырявили кузов и обоих подранили. Бросив машину, борцы за независимость дунули в разные стороны. Сейфулле, «словившему» пулю в бок, удалось потеряться в лабиринтах труб, заборов и корпусов промышленной зоны. Стингер, по его словам, раненый в руку, залег где-то в кустах и стал отстреливаться. Большего о его судьбе ничего не известно.

Продырявленный же Сейфулла перетерпел у кого-то ночь (…гдэ нэ помню, был виз сознания…), потом его увезли в Ингушению (тож нэ помню, вродэ такси…). Там боевика заштопали и подлечили (в домэ, корочэ, каком-та, сознание тэрял…). Спустя несколько дней приехали бойцы РУБОПа и, спеленав «героя», увезли в Грозный. Там, в конторе по борьбе с такими как он, с Сейфуллой много и долго работали. Несколько десятков синяков на спине сливались в одно большое, от ягодиц до шеи, сине-красное пятно. Трех зубов как не бывало, перелом носа привел к эффекту очков», сделав чеченца похожим на легендарного Зорро. Огнестрельное ранение заживало плохо, постоянно сочилась гнойная сукровица.