Чеченский этап

Давно он в городе не был, рапорт по староверам на имя начальника милиции явно под «сукном» оказался, а это неправильно. В управлении у него были знакомые еще с тех давних времен, когда людей наркома Ежова чистили. Много тогда вакансий появилось. Он офицерское звание получил, на должность, правда, не потянул с неполным начальным образованием. Но кое-кто из его корешей сейчас уже полковники, на серьезных постах в управлении. Им движуха не помешает, вот через них и надо староверов давить, глядишь, и ему звездочку на погоны, давно заслуженную, добавят.

Петров еще раз прочел письмо. Нет ли какой здесь для него опасности? Контакт с преступным миром? Он имеет право вербовать среди уголовников осведомителей. В том, что он получит адреса родственников погибших, ничего криминального нет. Еще раз убедившись в том, что ему ничего не угрожает, Петров решил действовать. Золото до зимы надо из тайги забрать. А где оно спрятано, в этом письме, судя по содержанию, Шрам и должен подробно ему сообщить. Нужен был повод съездить в краевой центр, а начальник отдела, как специально, подгружал и подгружал его заявлениями с участка. То коза пропала, то овцу зарезали, то мужики из-за баб передрались. Наконец, повод нашелся. Нужно было сопроводить «преступника», арестованного за разбойное нападение на продавца магазина. Все произошло в небольшой деревне, где все друг друга знали с детских лет. Васька Пронин, вернувшись с войны, сильно пил, дебоширил. Пару раз за это отсиживался в кутузке. Жена от него ушла с детьми, переехав в другую деревню, чтоб глаза его не видели. Васька пил беспробудно, но скоро все, что можно было продать, кончилось. Ходил клянчил по деревне на опохмел, а в этот раз не выгорело. Пришел в сельпо, в магазине продавцом его одноклассница работала. Но и она, как делала раньше, не дала ему водки в долг. Он, дождавшись обеденного перерыва, подкараулил, когда она вышла из задней двери магазина, и, угрожая топором, отнял ключи от замка. Ворвался в магазин, открыл, выпил из горла полбутылки водки и уснул прямо за прилавком. Тут его и повязал наш участковый. Дело не шуточное, минимум грабеж социалистической собственности, а на мужике и так уже, как думал участковый, две судимости. Вот и повез его Петров в город, в тюрьму, с постановлением на арест в качестве меры пресечения. Пронин, протрезвев, и прощения просил, и клялся, что больше и капли не выпьет, поскольку перевоспитал его участковый своей решительностью и нетерпимостью к пьянству. Но Петрову нужно было в город, и потому никакого прощения Пронину не было.

В эти же дни надзирателем Красноярской тюрьмы «случайно» была перехвачена «малява» смотрящего по тюрьме браткам на волю, из которой следовало, что необходимо из общака выделить десять тысяч рублей для проплаты за оказанные услуги человеку в милиции. В ней было подробно описано, когда и куда необходимо доставить деньги. Оперативники вцепились в возможность раскрытия «крысы», и письмо ушло адресату. Операция по выявлению и захвату предателя была разработана лично начальником управления МГБ.

Шрам не зря держал разговор с ворами. Он передал в общак золото старателей, вернее – указал место, где оно было спрятано, в обмен на услугу – подставить и сдать по полной программе мента, чтобы потом, в тюрьме, его завалить. По всем понятиям и законам воровского мира дело было правильное, справедливое.

Воры ему поверили, им даже понравилось, как Шрам все просчитал и подготовил. Наступил момент, когда, с одной стороны, особисты, подготовив операцию, ждали, кто же придет за деньгами, чтобы сорвать погоны и попинать ногами своего предавшего милицейский долг коллегу. С другой стороны, воры ждали, как сработает их ловушка на мента, обязанного за «базар» ответить.

Ничего не ждал только лейтенант Петров, вынужденный трястись и глотать дорожную пыль вместе с арестантом, имея в планшете материал на Пронина по грабежу, подробный рапорт об антисоветской, кулацкой сущности староверов и письмо с номером телефона какой-то Маши. Васька Пронин, собираясь в тюрьму «срок тянуть», каким-то образом разжалобил провожавший его деревенский народ, и Петров ничего не заметил. А Пронин, теперь опять в зюзю пьяный, спал в кузове полуторки, и ему было все равно, куда его везут и зачем. За день не управились, перед самым городом пришлось заночевать. Наутро Пронин, протрезвев, опять стал канючить о прощении. И тут Петрова осенило.

– Пронин, я тебя от тюрьмы отмажу, но ты теперь мне верой и правдой служить будешь, понял?

– Как не понять, понял, чё хошь для тебя сделаю, токо налей сто грамм…

– Так, Васька, еще слово про водку, и я тебя везу в тюрьму, достал ты меня уже!

– Все, все, гражданин начальник, все, завязал, прости, говори, что надо сделать!

– Сейчас в город приедем, выполнишь одно мое поручение, и, считай, ты на свободе. Только вот эту бумагу мне подпиши.

– А что за бумага?

– А это расписка твоя в том, что ты с сего дня у меня стукачом служить будешь, понял? – нарочито грубо сказал Петров, глядя в бегающие глаза алкаша.