Чеченский этап

Цыганка повернулась к Николаю и, глядя ему в глаза, улыбнувшись, сказала:

– Все у тебя заберем, и по хорошей цене, не думай, не обманем. Подождать придется, пока нужного человека разыщут, а пока дай мне свою руку, посмотреть хочу все же, что за судьба у тебя.

Николай протянул ей руку. Она взяла ее и, раскрыв, вгляделась в линии, четко и ровно пересекавшие его ладонь. Несколько минут она молча рассматривала и так, и эдак, сгибая его пальцы, потом отложила его руку, закрыла глаза и некоторое время молчала.

– Да, сынок, – вдруг как-то ласково сказала она. – Давно я такого не видела. Молодой ты еще совсем, а свет белый, вижу, сполна посмотрел. И кровь, и слезы сердце твое помнит. Убивал ты, но безгрешен перед Богом, чиста твоя душа, но тяжесть на ней есть. Что-то тяготит твою жизнь, беды привлекая. Не могу понять что, но какая-то темная сила с тобой неразлучна. От нее все напасти. Подумай, что бы это могло быть?

Степан в это время решил прогуляться, размять ноги, и Николай с цыгакой был наедине.

Он, услышав сказанное, задумался. Но, не найдя ответа, признался:

– Не знаю, стараюсь жить честно, а бед действительно на мою голову немало выпало.

– Жить долго будешь в любви и согласии, детей будет много и внуков увидишь своих. Доволен будешь жизнью своей, здоровым и умрешь, без тягостей и мук смертных, – продолжила цыганка, поглядывая в задумчивые глаза Николая.

Когда она замолчала, Николай спросил:

– Послушайте, а вот такое золото можно будет тоже вам продать? – и, вытащив из кармана, развернул небольшой кисет и вынул из него четыре царских червонца.

Он протянул их цыганке. Тут произошло неожиданное. Цыганка как-то сразу сжалась и быстро отодвинулась от Николая. Он, от неожиданности, быстро закрыл ладонь, на которой тускло поблескивали золотые монеты.

– Что случилось? – спросил Николай тяжело задышавшую вдруг женщину.

– Это черное золото, – прошептала она в ответ. – Откуда оно у тебя? Это и есть та темная сила, что приносит горе в твою жизнь, избавься от нее немедленно.

– Как избавься? – опешил от неожиданности Николай.

– Брось, брось в воду и перекрестись, завтра приходи сюда утром, я обещание сдержу, а сейчас уезжай, избавься от черного золота, там внизу речка Кача, там проруби есть, брось туда, в воду, и перекрестись, иначе беда будет с тобой рядом всегда, – с этими словами она быстро встала с розвальней и ушла, исчезнув в толпе.

Николай сидел в санях, вероятно, с таким ошеломленным видом, что появившийся Степан спросил:

– Что, однако облапошила тебя, Кольша, цыганка?

Николай удивленно посмотрел на него и ответил:

– Нет, похоже, спасла она меня и вообще всех нас от беды. Садись, поехали в ту вон сторону, до речки, коней напоить надо, там проруби есть.

– Так вон, Николай, колодец… – начал было Степан.

– Поехали, говорю, к реке, быстро.

И они тронулись, покидая базарную площадь. Ровно через минуту именно в этом месте остановилось три грузовика с милицией. Облавы проводились на Покровке не часто, но периодически и, как всегда, не все успевали спрятать то, что продавать было нельзя, так что милиция всегда была с результатом. Командовал облавой майор, именно тот офицер, который, еще будучи капитаном, остановил когда-то на Енисейском тракте Кольшу и Алексея Алексеевича. Потому и остался он до сих пор вечным майором, поскольку упустил тогда Кольшу, не задержав и не допросив его. В погибшем от сердечного приступа старшине НКВД Ширшове родственники своего отца и мужа не признали, зато по отпечаткам пальцев была установлена личность покойного. Беглый заключенный Алексей Алексеевич Духов, с документами старшины Ширшова Ивана Самойловича, умерший при задержании, так и остался таинственным фактом в уголовной статистике края. Как и при каких обстоятельствах он завладел документами старшины, накануне отправленного в командировку и пропавшего без вести, так никто и не узнал. Из системы исполнения наказаний, где служил старшина Ширшов, вразумительного ответа тоже не пришло. Следователь, пытавшийся разобраться в этом деле, не напрасно посчитал, что второй человек, который был рядом, был явно причастен к делам погибшего, и то, что он немедленно скрылся и не был задержан, испортило надолго репутацию капитана НКВД, руководившего засадой. С трудом получив майора, этот офицер хорошо помнил лицо того молодого белобрысого парня, в самом расцвете перечеркнувшего его карьеру. Попадись ему сейчас на глаза Николай, он наверняка вспомнил бы его, чем могло бы это закончиться, неизвестно. Но не случилось, помогла цыганка, хотя Николай об этом и не узнал никогда.

На следующий день они приехали на рынок утром и сразу встретились с Вадомой, так звали старую цыганку. Она взглядом спросила Николая, избавился ли он от черного золота. Николай кивнул, и тогда она приблизилась к нему. Николай действительно, незаметно для Степана, бросил монеты в полынью на реке и перекрестился.