Чеченский этап

Поселок спал, пока не ударил набат. Кто-то, видно заметив пожар, стал молотить в висевший кусок рельса. Люди со всего поселка, кто с чем, бежали к ферме. Шрам с подельниками тем временем уже были в поселке и осторожно пробирались к магазину. Пламя на ферме, раздуваемое усиливающимся ветром, бушевало, делая темноту на улицах еще гуще. Команде Шрама удалось незаметно подойти к магазину. Сорвать замок с заднего входа не представляло труда. Сторожа в магазине не было, они спокойно загрузились водкой, папиросами и махоркой, прихватили сколь могли унести тушенки и, так же незаметно, вышли из помещения. Пробираясь по улице к берегу, они внезапно столкнулись с каким-то стариком, идущим в сторону пожара.

Тот, не разобрав в темноте, кто перед ним, спросил:

– Чё горит-то, мужики?

– Не знамо, може, хата чья-то! – нашелся Клещ, и они пробежали мимо.

– Дак а вы куды? – крикнул им вслед старик и не дождался ответа.

Пожар бушевал всю ночь. Шрам сидел на веслах и смотрел на зарево, все дальше и дальше удалявшееся от них. Погони за ними не было. Все прошло гладко, и он был доволен. Открыв бутылку водки, когда ушли уже достаточно далеко, он, прямо из горла хлебанув обжигающей жидкости, отдал бутылку Клещу и сказал:

– Ну что, братья, с почином! Вот так и будем жечь и резать москалей, где бы их ни встретили. Слава Украине!

– Героям слава! – ответили Туз и Клещ, жадно и с удовольствием вливая в себя русскую водку.

Еще до обеда они причалили в русле какого-то ручья: вытащив далеко на берег, надежно спрятали лодку и ушли глубоко в тайгу, где три дня отсиживались, отдыхая и расслабляясь водкой и едой. А в это время их искали по реке поселковые охотники, но не нашли никаких следов. Старик, наутро после пожара, когда открылась кража из магазина, рассказал в сельсовете, что видел ночью чужаков. Они к берегу торопились и вроде несли что-то. Ему показалось, что один из них ему ответил – по-хохляцки. Но слеповатый, да еще в темноте, он лиц не видел и даже не понял, сколь их было. В милицию сообщили и поиск своими силами организовали, но результатов он не дал. А через два дня в поселке был траур, хоронили погибших в пожаре. Готовились к празднику, к свадьбе, да не судьба, как оказалось. И жених и невеста – а это были недавно приехавший в поселок конюх Руслан Халаев и его невеста Глаша Семенова – погибли, спасая оказавшихся в огненной ловушке животных. Когда Руслан прибежал, ферма и конюшня уже были охвачены пламенем. Горели стены и крыша, забитая сеном. Руслан бросился в огонь и открыл ворота, через которые выгонял на волю перепуганных огнем, метавшихся между падавших горящих досок, сбивавшихся в дальний угол конюшни лошадей. Как получилось, что за ним следом кинулась Глаша, никто толком не знал, но нашли их тела рядышком. Под рухнувшими балками. Они лежали вместе, Руслан до конца прикрывал ее своим телом. Похоронили их рядом, под одним деревянным памятником с красной звездой. Григорий Ильич с Татьяной, приехавшие на свадьбу Халаевых, оказались на их похоронах. Два золотых колечка, привезенные в подарок, не смогли надеть на обгорелые пальцы рук, просто положили им в могилу. Григорий многие годы потом приезжал на эту могилку, помянуть земляка, навсегда оставшегося в сибирской земле.

Фантазии Евграфа Семеновича. 1948 год. Ленинград

Ночью Евграф Семенович плохо спал. Ворочался. В голову то и дело лезли мысли о несправедливости жизни. Он так гордился родиной, победой над врагами в войне, трудовыми свершениями, а тут на тебе – СССР распался! Честно признаться, он понимал, что революция семнадцатого года принесла немало бед и страданий российскому народу. Но тяжелые времена, казалось бы, позади, а впереди только светлое будущее. Строительство коммунизма – общества, где от каждого по способностям, а каждому по потребностям. Ан нет, коммунизма не будет, понял он. Он и раньше думал, что потребности у людей разные и как это решать – задача не простая. Значит, будет что-то новое, а что – на это он ответ еще не получил. Забылся коротким сном под утро, а проснувшись, даже не попив чаю, сел к столу и стал писать.