Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период

Правилами 26 марта 1870 года во всех открываемых мектебе и медресе должны были быть классы русского языка, учителя их содержались за счёт мусульманских обществ[2470]. В мае 1877 года Министерство внутренних дел внесло в Гос. Совет предложение о мерах по распространению русского образования среди мусульман, в том числе — требование знания русского языка от назначаемых мулл. Гос. Совет решил, что лучше не вызывать смущение среди мусульман и отложить дело[2471]. В пореформенный период в Терской области желающие открыть школы грамотности для обучения детей местным языкам или молитвам должны были представить начальнику по учебным вопросам удостоверение о нравственном поведении. Эти школы открывались с ведома местной полиции[2472]. С 1897 года учебное начальство Кавказского учебного округа стало добиваться перевода в его ведение мусульманских школ. Возник вопрос о их бюджетном финансировании. Весьма оригинальной была аргументация против расхода бюджетных средств на мусульманское образование. Было сказано о том, что мусульмане не пьют, а, следовательно и не платят питейных сборов, в связи с чем казна не досчитывается 70 млн. рублей, а следовательно, не стоит расходовать средства, полученные с христиан, на приверженцев ислама[2473]. Несмотря на все создаваемые администрацией преграды, в Терской области насчитывалось большое количество мусульманских школ. Только в одном Веденском округе при аульных мечетях было 28 школ.

После водворения в областях распространения ислама русской государственности повседневный образ жизни мусульман не претерпел резких изменений. Была сохранена традиционная система образования (мектебе и медресе). Более того, поощрялось открытие новых исламских духовных школ. На Кавказе их насчитывалось до 2000. По количеству открывавшихся мусульманских учебных заведений Россия тогда, пожалуй, опережала даже зарубежные мусульманские страны. Тенденция эта замедлилась лишь при нарастании государственно-политического кризиса в начале XX века, но, в общем сохранилась до 1917 года[2474].

В 1868 году Обществом восстановления Православного христианства на Кавказе был издан букварь на чеченском языке, в количестве 1200 экземпляров[2475]. В 1869 году в «Журнале Министерства Народного просвещения» была опубликована статья Я.М. Неверова «К вопросу об образовании инородцев». В своей работе автор выступил против миссионерского направления школьной работы. Неверов заявил, что на Кавказе существует 40 христианских школ для горцев с обязательным обучением на русском языке[2476]. По решению Синода лица коренной национальности бесплатно принимались в Ставропольскую духовную семинарию, им выплачивалась государственная стипендия. По определению Синода от 15 января 1883 года разрешалось проводить православную церковную службу на языках народов Кавказа, что требовало от священнослужителей знания горских языков[2477]. В городских училищах Кавказского края разрешалось в послеобеденное время, на русском языке преподавать для желающих иных исповеданий христианский Закон Божий. Для этого было необходимо письменное заявление от родителей учеников[2478].

Кавказ нуждался в высшем учебном заведении. Ежегодно более 700 человек уезжали учиться или во внутренние губернии России или за границу (где дешевле). В правительственных кругах вопрос об открытии на Кавказе университета поднимал в 1898 году Боголепов, но тогда это было признано несвоевременным. Боголепов доказывал, что создание вуза нужно для изучения края, ведущегося бессистемно, для культурного и экономического процветания народов Кавказа[2479]. Желание открыть на Кавказе университет не встретило сочувствие ни у главного кавказского начальства, ни у центрального правительства, главным образом из — за опасения, что это учреждение будет способствовать развитию в местном обществе сепаратистских тенденций.[2480] По словам князя Дондукова — Корсакова «…О высших учебных заведениях для Кавказа не может быть и речи, как в виду вообще низкого уровня развития местного населения, так и потому, что туземцы и русские могут продолжить образование во внутренних губерниях России»[2481]. Отмечая причины отсутствия вуза на Кавказе, руководство обычно указывало на: недостаток средних учебных заведений, отсутствие профессоров и денежных средств, опасение возможных студенческих беспорядков.