Справедливости ради надо подчеркнуть, что в целом ислам в России никогда не искоренялся. Правящая династия Романовых даже роднилась с касимовской знатью: тётка ПетраІ Евдокия Васильевна Нарышкина (жена брата царицы Натальи Кирилловны) была внучкой касимовского царя Алп Арслана, происходившего по прямой линии от Кучума. При этом Москва всячески подчёркивала своё уважение к исламу. «Мой государь — говорил в Стамбуле русский посол Иван Новосильцев в 1570 году, — не враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саип Булат, господствует в Касимове, царь Кайбула в Юрьеве, князья ногайские в Романове, все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях»[2679]
. Служилый касимовский хан Шах-Али (одно время бывший ханом Казани) командовал армией Ивана Грозного в Ливонской войне. Сам Иван Грозный со стороны матери происходил от князей Глинских, возводивших свой род к бежавшим в Литву в XIV веке потомкам золотоордынского правителя Мамая Царевич Худайкул (в крещении Пётр Ибрагимович) четырежды замещал в Москве уходившего в военные походы великого князя Василия III (1505–1533). Знаменитому роду князей Юсуповых положил начало предводитель ногайских татар Юсуф-мирза, поступивший на службу к Ивану Грозному. Князья Урусовы происходили от Едигея (одного из полководцев Тамерлана), князья Черкасские — от мамлюкского султана Египта XV в. Сайф ад-Дина Иналя. Эмиры и князья, а также прибывшие с ними соплеменники (дружинники, родственники, друзья, единомышленники) постепенно смешиваясь с русскими, дали впоследствии начало множеству фамилий российского дворянства. «Так появились на Руси, — пишет Л.Н. Гумилёв, — Аксаков, Алябьев, Апраксин, Аракчеев, Арсеньев, Ахматов, Бабичев, Балашов, Баранов, Басманов, Батурин, Бекетов, Бердяев, Бибиков, Булгаков, Бунин, Бутурлин, Бухарин, Гоголь, Годунов, Горчаков, Державин, Ермолаев, Измайлов, Кантемиров, Карамзин, Корсаков, Кочубей, Кропоткин, Милюков, Мичурин, Рахманинов, Салтыков, Строгонов, Талызин, Тимирязев, Третьяков, Тургенев, Тютчев, Уваров, Ушаков, Чаадаев, Шереметьев»[2680]. К Корану и вообще учению ислама неоднократно обращались русские писатели и философы: А.Пушкин, И.Бунин, П.Чаадаев, Л.Толстой, В.Соловьёв и Г.Федотов. Большим достоинством ислама В.Соловьёв считал неразделимость веры и дел веры. Философ считал ислам последовательным и искренним византийством. Тем самым он выдвигал тезис родства и преемственности между православием и исламом[2681]. Характерно, что арабо-мусульманская культура и теология изучалась по первоисточникам. Ещё в 1716 году по приказу императора Петра Великого был переведён на русский язык Коран. В отличие от первых переводов, сделанных с французского и английского языков, ВІ878 году впервые был создан перевод оригинального арабского текста Корана. Переводчиком был Гордий Саблуков, казанский миссионер и востоковед, учитель Н.Г. Чернышевского по Саратовской гимназии. В 1787 году в типографии Академии наук по приказу Екатерины II впервые в России был напечатан полный арабский текст Корана. В 1800 году в России было разрешено печатать без ограничений мусульманскую религиозную литературу, чем и занялась специально открытая для этого в 1802 году типография в Казани. К 1806 году она издала ряд книг по исламу общим тиражом свыше 40 000, в том числе 3500 экземпляров Корана. В 1832 году Коран был здесь же переиздан тиражом 6000, в 1852 году — 23 600, к 1859 году тираж достиг 82 300 экземпляров. Все эти издания получили широкое распространение среди мусульман не только в России, но и за её пределами. Они послужили образцом для последующих изданий Корана в Османской империи, Индии и Египте. Характерно, что арабо-мусульманская культура и теология изучались по первоисточникам в научно-учебных заведениях империи, например в Казанском университете, в Ришельевском лицее Одессы: Л.Н. Толстой изучал арабский и турецкий языки в Казанском университете. В городах России (Петербурге, Казани, Баку, Оренбурге, Тифлисе, Бахчисарае, Ташкенте, Темир-Хан-Шуре) работали типографии с арабским шрифтом. В 1911–1914 гг. делались попытки перевода Корана на татарский и азербайджанский языки для мусульман, плохо знавших арабский[2682].