Чефуры вон!

— Да подавись своим мячом, мать твою, шкет…

Тот к мамашке валит, весь в соплях: идет мелюзга кучи [54] канючить! А мы на трибуне перед пустой площадкой, балдеем.

— Хотите травки? От травника Йове?

Не, траву я не хочу, на фиг: я спортсмен. Сигаретку могу иногда выкурить. Так, по приколу, но если бы Радован вдруг узнал, что я дую, он бы мне такой пистон вставил, полный был бы трындец. В бараний рог меня свернул бы, без шуток. Или ганч[55] — или мяч. Сигареты там, одна, две, это чухня: Радован сам молодой покуривал… Но если бы я косяк выкурил, пулей бы летел с тринадцатого этажа, из окошка. У нас, правда, только двенадцать, но по такому случаю Радован бы еще тринадцатый пристроил. Голову бы оторвал. Вот я и сижу, смотрю, как Ади и Деян дуют, а сам сигаретку спокойненько покуриваю, даже не в затяг. Так, по приколу.

— Никто больше в баскет не играет!

— Денег нет.

— А зачем тебе деньги? Отберешь у мелкого мяч — и гоняй сколько хочешь.

— Да не то всё это… Перспективы никакой…

Деян как что-нибудь такое выдаст, так хоть стой, хоть падай. Знает он, что такое перспектива! Да он вообще ни хрена не знает. Всю девятилетку на двойках. Ему чтобы тройку по географии получить, надо было только названия континентов выучить, так чувак и этого не смог. Договорился с географичкой, что перечислит ей на тройку все семь лондонских клубов, которые играют в Премьер-лиге.

— Перспективы, говоришь, нет? Да ты бы мог новости по телику вести.

— Круто завернул! А ты ваще знаешь, чё такое перспектива?

— Ясен пень, знаю!

— Да-а-а? Ну, давай, мать твою, скажи, если знаешь!

— А чё я? Сам скажи.

— Так ведь это ты умного из себя строишь!

— Хрен твой умного строит, не научили тебя, что такое перспектива!

— Да ну тебя, сам не знаешь, что такое перспектива!

— Это то, что бывает потом, в будущем… если будет круто и все такое.

— В будущем? Зашибись, чувак… ну ты даешь сегодня! В доктора наук собрался или чё? Нет перспективы!

— В баскет никто больше не играет, потому что всех ломает. Разленился народ, чувак. Впадлу с места сдвинуться. Посмотри вон на Нушича. Будет он тебе бегать по площадке! Народ в полной жопе. Фиолетово ему все, чувак.

— Да, народ чокнутый.

И понеслось! А чем плохо? Сидишь, балдеешь.

И плевать на все.

Почему коммунизм еще не умер

Домой возвращаюсь и молюсь: только бы Радован уже спал. Жуть как не хочется отвечать на вопросы: где был? с кем был? почему обедать не пришел? Но сегодня Радован точняк меня ждал. Сидит в майке и трусах, — это у него типа пижама, — сидит и телик переключает. Меня увидел и давай бухтеть… Я сразу понял, что так просто мне от него не отделаться. Вот сейчас он мне что-то важное скажет, прям сейчас должен сказать. Засада, блин!

— Я с этим говорил… Крковичем. Он там… в «Олимпии»… знает… С этим, как там его… Чучичем, вроде дружит… Сказал, что насчет тебя поговорит…

— Шта?

— Ну, насчет «Олимпии». У него с этим… Чучичем… отношения хорошие.

— Что насчет «Олимпии»?

— Ну, «Олимпия»…

— Не хочу я в «Олимпию».

Шел бы он со своей «Олимпией» лесом. И Чучич туда же. Придет же в голову в час ночи парить меня всяким фуфлом. А сам весь заведенный, охренеть. Мать его растак, с этими его нервами.

— Совсем спятил, балбес! Шта нэчэш?[56] А чего ты хочешь? Может, хочешь в инженеры с этими твоими оценками? Если ты не в «Олимпии», ты нигде! Думаешь, кто-то придет на Фужины тебя смотреть! В задницу твою мать! Иди тогда, идиот… Иди в «Йежицу»[57], к бабам, давай!

— Да что он, твой Чучич! Он там физиотерапевт!

— Он же знает Сагадина? Знает? Знает! А главный кто? Сагадин!

Ранки нам еще недоставало.

— Нашли время разговоры разговаривать! Весь район разбудили.

— Да отстань ты! Когда у тебя следующая тренировка?

— Завтра.