Чефуры вон!

В последний раз я ходил по лестнице пешком во втором классе начальной школы. Это Ранка тогда меня заставляла пешкодралом мотаться вверх-вниз: откуда было Ранке знать, что такое лифт и можно ли мне на нем ездить? Она-то раньше ни одного лифта в жизни не видела. Вот мне и пришлось целых два года каждый день ходить пешком — в школу, из школы. На всю оставшуюся жизнь по ступенькам находился.

Доперли мы с Радованом до седьмого этажа. Теперь уже и он конкретно выдохся. Ну еще бы: я, может, и дохлый совсем, но зато длинный, и по-любому хоть сколько-то килограммов во мне имеется. Радован тяжело дышал. Одну руку он прижал к груди, а другой держал меня за шиворот. Я больше не хотел на него смотреть. А то его еще инфаркт хватит. Или совсем озвереет и спустит меня с лестницы. Он вроде как пришел в себя и снова меня поволок, только теперь медленнее, так что я уже сам мог за ним идти.

Мы доползли до десятого этажа, и Радован остановился у двери в общий коридор. И все еще меня держал. Пошарил ключи по карманам, но не нашел.

— У пичку матэрину!

И давай названивать так, что чуть звонок не раздолбал. Из квартиры выплыла Ранка в пижаме, бледная, напуганная, что-то там бормотала, только понять ничего было нельзя, потому что дверь мешала. Она ошалело смотрела на нас с Радованом, пропуская внутрь.

— Только попробуй что-нибудь пикнуть! Поняла?

— Да какого?..

— Ты поняла?

Ранка затихла, а Радован опять, как трактор, поволок меня за собой. Так я и бежал за ним по коридору до самой квартиры. Зашвырнул меня внутрь, как какую-то обезьяну. И Ранку пихнул в квартиру — она аж взвизгнула. А потом так долбанул дверью, что все затряслось. Что я, что Ранка — мы оба боялись даже рот раскрыть. Смотрели то друг на друга, то на Радована и ждали, что он дальше скажет или сделает.

Почему Радован опять напился

Радован пошел на кухню и открыл шкафчик. Вынул оттуда бутылку ракии и одну за другой три стопки опрокинул. Ракия проливалась на пол, потому что руки у него тряслись. Только ему сейчас было не до ракии. Он поставил бутылку обратно в шкафчик, потом опять ее вытащил. И еще стопку выпил.

— Сядь сюда.

Я сел на стул в кухне, Ранка пошла и села на диван в гостиной. Радован тоже сел на стул напротив меня, пыхтел и морщился, головой вертел во все стороны, никак не мог успокоиться. Потом голову назад откинул.

— Пошла бы она, жизнь эта, и кто ее только выдумал…

Потом встал и пошел в гостиную. Там шкаф открыл, достал что-то и долго рассматривал. Ранка к нему подошла. Но Радован отвернулся от нее, подошел ко мне и бросил на стол какой-то конверт. Потом опять вернулся к шкафчику и достал оттуда ракию. Он попробовал еще одну стопку налить, но руки у него сильно тряслись, тогда он взял бокал для виски из шкафчика над умывальником. Я открыл конверт. Это был билет на поезд. Любляна-Високо. В одну сторону.

— Завтра едешь в Боснию. Поезд без пятнадцати семь.

Радован взял стакан и бутылку и поставил на стол. Потом сел. Ранка за голову схватилась. А я вылупился на этот билет и ничего не мог понять. Что это? Какой поезд? Какая Босния? Без пятнадцати семь. Это ж через пару часов! И билета обратного не было.

— Если ты не хочешь учиться, не хочешь заниматься спортом — езжай туда. Там дурака валять не полупится.

Радован выпил еще один стакан ракии.

— И наркотиков там нет.

Какие наркотики? А это он с чего взял? Совсем у него крыша поехала. За все это время он ни разу на меня не взглянул. Таращился куда-то в пустоту и лакал эту свою чертову ракию, которую ему прислал Милан из Сербии. А Ранка просто ревела в голос. И не говорила ни слова. Радован встал и вышел из комнаты. Слышно было, как он шарит по шкафам и ищет чего-то, дверцами лупит так, что все трясется. Мы сидели молча и слушали этот дебильный грохот. Потом он вернулся обратно в гостиную с моей спортивной сумкой и кинул ее на пол посреди комнаты.

— Давай собирай его. Побросай все быстро в сумку, молча. Не надо из этого целую науку делать.

Ранка не двинулась с места. Только продолжала рыдать, а Радован фыркал, глаза закатывал и головой крутил.

— Чего ты тут устраиваешь, мать твою? Мы разве не договорились? Договорились или нет? Да или не-е-ет?

Радован орал как ненормальный, и Ранка закивала. Но рыдать стала еще громче, Радована это еще больше разозлило.

— Что такое? Шта плачеш? Не выводи меня! Собирай его! Ты меня слышала? Ты меня слышала-а-а?