"Чего изволите?" или Похождения литературного негодяя

Ругают здесь, а там благодарят.

А вот старухе Хлёстовой этот «лгунишка» пришелся как раз ко двору:

Я от него было и двери на запор;
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих аранченков на ярмонке достал;
Купил, он говорит, чай в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай Бог ему здоровье!

Иная публика — иные речи. Чего стоит замечание Загорецкого в ответ на реплики Фамусова и Скалозуба о вреде книг! Здесь перед нами уже неистовый гонитель просвещения: «А если б, между нами. Был ценсором назначен я, На басни бы налег; ох! басни смерть моя! Насмешки вечные над львами! над орлами! Кто что ни говори: Хотя животные, а все-таки цари».

Другой тон, хотя столь же угодливый и настроенный на нужную ноту, в разговоре с Репетиловым. Наш герой преобразился в пламенного искателя истины: «Извольте продолжать, Вам искренне признаюсь. Такой же я, как Вы, ужасный либерал! И от того, что прям и смело объясняюсь, Куда как много потерял!..»

Да, от таких признаний веет явным булгаринским душком. А от него недалеко и до прямого наговора, который сродни булгаринским доносам. Ведь именно Загорецкий, подхватив Софьино «Он не в своем уме», которое неведомые господа N. и О. превратили в утвердительное «С ума сошел!», размножил и разнес клевету:

А, знаю, помню, слышал,
Как мне не знать? примерный случай вышел:
Его в безумные упрятал дядя-плут…
Схватили, в желтый дом, и на цепь посадили.

Дальше сплетня усилиями «мастера услужить» покатилась как снежный ком, увлекая и вовлекая всех присутствующих. Каждому, оказывается, сумел Чацкий невольно или вольно насолить, и каждый считал своим долгом добавить правдивую подробность: «Он сумасшедший… Да, он сошел с ума… Представьте, я заметила сама; И хоть пари держать, со мной в одно вы слово… В горах изранен в лоб, сошел с ума от раны… Шутка ли! переменил закон!.. Да!.. в бусурманах он! Ах! окаянный волтерьянец!.. Безумный по всему… По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница с ума сходила восемь раз… Чай, пил не по летам… Шампанское стаканами тянул… Бутылками-с, и пребольшими… Нет-с, бочками сороковыми…»

Но внимательно вслушиваясь в эту стройную разноголосицу, отчетливо понимаешь, что фантастические обвинения имеют под собой самые реальные основания. Чацкий не просто лично затронул каждого из фамусовских гостей — он выступил против их общего жизнеустройства, а потому разные голоса мгновенно слились в слаженный и могучий хор:

Фамусов

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях, и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовет он подлецом!..

Хлёстова

Туда же из смешливых;

Сказала что-то я — он начал хохотать.

Молчалин

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Графиня-внучка

Меня модисткою изволил величать!

Наталья Дмитриевна

А мужу моему совет дал жить в деревне…

Фамусов

Ученье — вот чума, ученость — вот причина,

Что нынче, пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Ну вот теперь все стало по местам: на балу у Фамусова произошло, оказывается, столкновение резко противоположных мировоззрений и идеалов. Не умея оспорить, сумели оклеветать. И здесь уж держись — середины нет. Попробовал было Горич засомневаться, так ему тут же жена выложила главный аргумент: «Ах, друг мой, все!» Что сказать? «Ну, все, так верить поневоле…»

Точно так же образумили и опоздавшего Репетилова, который после разговора с Чацким заявил Загорецкому: «Мы с ним… у нас… одни и те же вкусы», — а на известие о сумасшествии убежденно ответил: «Какая чепуха!.. Вранье… Химеры… Дичь». Но оказалось, что про то уж «знает целый свет», что «вести старые». Когда же присутствующие («Все вместе» — гласит ремарка) закричали: «Мсье Репетилов, что Вы! Да как Вы! Можно ль против всех!», — Репетилов сдался. Не мог не сдаться, ибо понял, что это не заблуждение, а сознательная позиция: «Простите, я не знал, что это слишком гласно».

Перечитывая «Горе от ума», обращаешь внимание, что самые провокационные и нелепые, но точно бьющие в общую цель реплики принадлежат Загорецкому. Он сполна услужил своим покровителям, стопроцентно отработал их расположение. Но и Молчалин не остался в стороне, подал робкий голос в защиту своих, А как же иначе? Служить, так служить! Припомним, как он это делает.