Чего хотят демоны

Я взглянул на неё через плечо и увидел, как она с удовольствием слизывает кровь со своих пальцев. Довольно неприятное чувство покоробило меня, а она встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

— Извини, но ты очень… очень приятный, — она подошла ко мне вплотную, и в прозрачных глазах загорелись странные огоньки. — Зар, — прохладные ладони легли на мои плечи. — Можно мне?..

Я не понял, чего именно она хочет, но кивнул, зная, что впервые Арника проявляет столь яркий интерес ко мне. Она взяла мокрую губку из раковины и осторожно провела ею по моему лицу, стирая кровь, потом ещё раз, и ещё. Я не мог привлечь её ни подарками, ни лаской, ни осторожным ухаживанием, и теперь её взволновал один вид моей крови. Чертовщина какая-то!

— Тебе не больно?

— Нет.

Тонкие пальцы нежно перебирали мои волосы. Она прекрасна, как актиния, и может быть такой же опасной. Она не знает ни жалости, ни сострадания и могла равнодушно смотреть на то, как меня избивают, а только когда попытались схватить ее, «выпустила шипы». Я прекрасно знаю о растениях-хищниках, всех этих росянках и мухоловках, привлекающих насекомых. Зачем ей ясные глаза, роскошные волосы и чувственные губы?! Неужели всё это — тоже приманка? Сладкая ловушка для такого глупца, как я!

Крепко стиснув тонкие запястья прохладных рук, я резко оттолкнул от себя Арнику. Она едва удержалась на ногах и ударилась о раковину.

— Зар, что случилось?!

— Ничего. Пока ничего не случилось. Сейчас я умоюсь и пойду домой.

— Зар!

— Не подходи ко мне.

Она заволновалась. Широко распахнулись глаза, и чуть приоткрылись губы. Совсем недавно я бы всё отдал, чтобы увидеть это превращение, но теперь мне было всё равно.

— Зар, прошу тебя, не уходи.

— Почему же? Тебе так понравился вкус моей крови? — Я сдёрнул полотенце с крючка, поспешно вытирая руки.

— Да… Он понравился мне.

— Я и забыл, что ты говоришь только правду. Но, можешь поверить, твоим ужином я не стану!

— Ты думаешь, что я смогу причинить тебе боль?

— Если захочешь, сможешь.

— Не уходи.

Я отвернулся от неё, направляясь к двери, но Арника догнала меня. Гибкое тело прильнуло ко мне, а прохладные ладони прижались к шее. Я хотел снова оттолкнуть её, но она извернулась каким-то невероятным образом, и её губы оказались на моих губах. Они были сладкими, почти как мёд, липовый мёд с лёгкой горчинкой, ещё сильнее подчеркивающей душистую сладость… И в то же самое мгновение волна едва переносимого наслаждения хлынула в моё тело. Сладкий яд, физическое удовольствие, вкус, запах смешались в ней, многократно усиленные. Я вздрогнул, схватил девушку за плечи, пытаясь отбросить от себя… или, напротив, крепче прижаться к её губам, чтобы продлить неслыханное удовольствие. Оно оглушило и ослепило меня, лишило воли и разума.

— Теперь ты не уйдёшь. Ты не сможешь уйти, правда?

Она не оборвала резко волшебный поцелуй, она понемногу снижала его напряжение, и эта сладость не исчезла, даже когда Арника отстранилась. Меня же продолжала колотить нервная дрожь, и, не в силах справиться с ней, я крепко сжал в объятиях коварный цветок, уже сам целуя её губы, шею, плечи… Понимал, что схожу с ума, но не мог остановиться. Воздух вдруг наполнил тонкий аромат, дурманящий и чуть сушащий горло. Его источали волосы, губы, кожа Арники. И ощущения в нём приобретали небывалую яркость, кожа — сверхчувствительность, желания — безумность.

В глубине глаз девушки кружили два зеленоватых омута. В которые я погружался с головой всё глубже и глубже…

Бабочки… Целый рой розовых бабочек носился в воздухе вокруг меня, заполняя мир шелестом крыльев, и их бледные силуэты плясали на стенах. В этом ореоле бело-розового сияния лицо девушки казалось туманным бликом, и только глаза в своём зеленоватом кружении были реальностью.

— Я люблю тебя, — шептал я, не зная, понимает ли она меня. — Люблю.

Арника улыбалась нежной улыбкой и молчала. Бабочки, нет, это были уже лепестки яблонь, медленно кружили вокруг её головы, падали на волосы, на обнажённые плечи, словно снег. Бледно-розовый снег. Я хотел прикоснуться к её губам, но она отрицательно покачала головой, и тонкие лепестки взвились в невидимом потоке воздуха из невидимого окна и снова закружили по комнате.

— Ты сможешь полюбить меня? Когда-нибудь?

Она молчала, и я не настаивал на ответе. Мне и так было хорошо, спокойно. Я был счастлив…

Я не спал или почти не спал. Словно грезил с открытыми глазами. Болела голова. Нет, она просто раскалывалась от боли. Горло казалось сухим и воспалённым, хотелось пить, но я не мог даже пошевелиться, не мог дотянуться до стакана с водой, не мог остановить головокружительное мелькание розовых бликов в белом тумане…

Лёгкие пальцы притронулись к моему пылающему лбу, потом мою голову приподняли осторожно, и губы коснулись холодного края стакана. Но в нём оказалась не вода. Прохладная, чуть кисловатая жидкость мгновенно сняла боль и сухость в горле. Стало немного легче, и приостановился наконец невыносимый водоворот перед глазами. Долгожданная темнота успокоила обострённо-воспалённое зрение, и в этот раз я уснул по-настоящему.