Чего хотят Малфои (ЛП)

Гермиона что-то одобрительно промурлыкала, а Драко накрыл ее рот своим. Язык, скользкий, ловкий и горячий, нежно раздвинул плотно сомкнутые губы, и Гермиона поддалась. Отвечая на поцелуй, она не могла насытиться вкусом Драко. А когда движения стали сильнее и настойчивее, она прижалась к нему бедрами, но он отстранился. Слишком рано.

Гермиона разочарованно вздохнула.

— Я пойду, — тихо сказал Драко, — пока остатки контроля не полетели к чертям. Ты просто знай, что все будет хорошо. Я обещаю.

Когда Драко вышел из комнаты, Гермиона села на кровать, приходя в себя после случившегося. Она надеялась, что он прав. Ее приводила в ужас мысль, что завтра вечером она будет связана со Скорпиусом.

Завтра вечером она впервые увидит его после трансформации.

========== Глава 14 ==========

Скорпиус беспокойно ворочался в постели, судорожно сжимая в пальцах простынь. Никогда прежде он не чувствовал такой беспримесной и чистейшей боли. Он стиснул зубы, чтобы удержать сумасшедший вопль. Все его тело сотрясалось, волны тошноты накатывали одна за другой, а внутренности словно разрывало на части.

Он чувствовал, как горит кожа, болезненно натягиваясь. Он знал, что происходит. Никогда, даже в своих самых смелых представлениях он не думал, что ему будет так больно. Драко, конечно, пытался подготовить его и рассказал подробно, чего ожидать. Сказал, что в свое время сам он ничего не знал о том, что происходит во время трансформации, потому что Люциус не счел нужным предупреждать сына.

Драко же не хотел, чтобы его сын тоже оставался в неведении: «Твое тело будет расти, и ты превратишься в полноценную взрослую вейлу».

Но беда в том, что все это должно было происходить в течение суток. За сутки его тело вырастет до размера, каким оно будет до конца его жизни: мускулы увеличатся, кожа растянется. А еще Скорпиус получит все те свойства, которые должно иметь тело вейлы.

Отец не врал, когда говорил о боли. Боль была такой, что словами не описать. Тогда Скорпиус не придал большого значения его словам, он просто не верил, что может быть настолько больно. Чтобы он наконец стал слушать отца, ему понадобилась пара уроков: сначала проблема с партнерством, а теперь это.

Скорпиус думал, что его отец преувеличивал, говоря о мучениях, которые ему придется пережить. В глубине души он предполагал: может, отец просто не был таким сильным, как он? Ему однозначно будет проще пройти через изменения. Но Скорпиус ошибался. Боль, которую он испытывал, была столь же мучительна, как от укуса ядовитой змеи. Кости будто ломались внутри его, заливая все существо Скорпиуса обжигающим жаром, от которого не было спасения.

Когда ноги его стали удлиняться, он громко застонал и прикусил до крови язык. Он был уверен, что будет выше своего отца, если сейчас уже почти сравнялся с ним в росте. Скорпиус дернулся, ощутив, как прохладные руки эльфа снимают с него одежду.

— Мне жаль, хозяин Скорпиус, — тихо извинилась она, — но эта одежда вам больше не по размеру. Мистер Малфой сказал, чтобы я раздела вас без использования магии, так как это может помешать изменениям.

Скорпиус хотел было поблагодарить маленькое существо, но не смог произнести ни слова. Он испытал великое облегчение, когда плотная ткань перестала соприкасаться с его зудящей плотью. Он чувствовал, как кожа его рвется, мышцы растут и растягиваются. Мерлин, сколько еще будет продолжаться эта пытка?

Скорпиус закричал, когда над ногтями стали прорезаться когти, и полоснул ими по постельному белью. Он чувствовал, как кровь стекает по пальцам, и еще крепче вцепился в простынь. Теперь когти будут появляться каждый раз, когда он разозлится. Сейчас надо было попытаться расслабиться, чтобы дать им исчезнуть. Но это не сработало: руки болели так, что ни на что другое невозможно было отвлечься. Он чувствовал биение собственного сердца на кончике каждого пальца.

Скорпиус застонал и перевернулся на живот, почувствовав боль в районе лопаток. Он пытался подготовиться к новому всплеску, зная, что в считанные минуты начнут прорастать крылья. Отец говорил, что будет больно только первые несколько раз, пока его тело не привыкнет к трансформации.

Слезы щипали глаза, когда крылья вырвались из его измученного тела и раскинулись над истерзанной постелью. Скорпиус пытался думать о своем партнере, единственном и неповторимом, когда боль грозила захлестнуть его с головой. Гермиона была той, ради которой он существовал, и он сможет пройти через все эти муки ради нее. Когда все это закончится, она станет его. Навсегда.