Чего хотят Малфои (ЛП)

Она понимала, почему Рон так поступил. И понимала достаточно хорошо. Она сама сомневалась, что детям будет безопасно в окружении Малфоев. Но вот чего она действительно не могла понять, так это почему ее бывший муж так с ней обошелся. Как он мог взять и отобрать последнее, что у нее оставалось в этой жизни? Как он мог забрать у нее детей?

Тихие слезы медленно потекли по ее щекам. Время посещений. Да это просто смешно! Гермиона не могла решить, что обиднее: что она не сможет увидеться с детьми без согласия Рона или что он не доверяет ей настолько, что решил сам обезопасить их от Малфоев. Она бы не позволила причинить вред Розе или Хьюго. Более того, она бы жизнь за них отдала.

Гермиона точно знала, что у нее нет ни единого шанса — Малфой не позволит ей уйти из поместья без него и Скорпиуса. Она едва могла себе представить встречу с детьми, на которой бы присутствовали вейлы, ведь именно они послужили причиной, по которой Рон решил оформить полную опеку. Ей интересно было узнать, сделал ли он это нарочно. Разве он не понимает, что она сама не была готова становиться участницей всего этого? Что она этого не хотела? Если бы у нее был выбор, она бы оставила все как было.

Гермиона тихо всхлипнула, и слезы быстрее покатились из глаз. Ей еще повезло, что дети у нее были взрослыми. По крайней мере, они запомнят ее и то замечательное время, что они провели вместе. Если бы они были помладше, то через пару лет забыли бы даже как она выглядит. И Гермиона, в свою очередь, всегда будет о них помнить: пикники в Норе, отдыхи на пляже, и вообще — все.

Она просто не знала, что ей делать сейчас. Она всегда считала своих детей неким спасательным кругом, помогавшим ей держаться на плаву в не самые лучшие времена. Теперь у нее никого не осталось. Никого, кроме упертого вейлы, который посчитал своим долгом предъявить на нее права. Если бы ее дети были с ней, то, возможно, они бы сделали ее жизнь в поместье более сносной. Она не знала, как будет справляться в одиночку.

Драко тихо снял защитные заклинания с двери и вошел в комнату. Он не хотел, чтобы Скорпиус, чья спальня находилась напротив, услышал его. Третий, заключительный этап изменений вот-вот начнется, и силы его умножатся во много раз. Драко не хотел, чтобы сын думал, будто его партнеру что-то угрожает, из-за чего смог бы взломать защиту и навредить себе и Гермионе.

В комнате было темно. Поставив поднос с едой на тумбочку, Драко огляделся в поисках своего партнера и обнаружил ее сидящей в кресле лицом к окну.

— Гермиона? — нерешительно позвал он.

Она молчала, не шевелилась. Драко поднял палочку и зажег свечи, расставленные по комнате. Сердце забилось чаще, когда он подошел к Гермионе: ее глаза были открыты, и она смотрела на сад Малфоев невидящим взором. Драко заметил следы высохших слез на ее щеках, и слегка потряс ее за плечо.

— Гермиона?

— Полагаю, ты получил, что хотел, Драко Малфой, — ответила она зло.

Драко глядел на нее в полном замешательстве, пока Гермиона не указала на смятое письмо на полу. Он протянул руку и развернул пергамент. Гнев поднимался в нем с каждым прочитанным словом. Он не хотел лишать ее детей, у него даже в мыслях этого не было. Ее бывший муж оказался тем еще козлом. Драко никогда бы не отнял у Гермионы то, что ей было дорого. Если Уизли действительно ее любил, то как он мог так с ней поступить?

— Гермиона, — начал Драко. — Я бы никогда не лишил тебя детей. У меня и в мыслях такого не было, — ему было обидно, что Гермиона думала о нем так плохо.

— Неужели? — спросила она, повернувшись. — Ты держишь меня взаперти в этом ужасном доме. Ты лишаешь меня работы просто потому, что хочешь, чтобы я всегда была рядом с тобой и твоим сыном. Думаешь, если избавишься от моих детей, тебе станет легче добиться моего внимания? Думаешь, обретешь, наконец, долгожданное счастье?

Драко продолжал с трудом смотреть ей в глаза, будто каждое слово причиняло ему боль. Он понимал, каково ей было, и что в данный момент Гермиона была готова обвинить любого, кто находился рядом с ней. Он опустился перед ней на колени и прижал руки к ее щекам.

— У меня никогда не было желания избавиться от твоих детей, — мягко пояснил он.

Ее ресницы задрожали, и из глаз снова потекли слезы: тихие, полные беспомощности, безнадежности. Драко с трудом подавил желание наклониться и слизнуть их. Он знал, что подобное его поведение лишь усугубит ситуацию, а ему хотелось успокоить Гермиону, заставить ее почувствовать себя немного лучше. Поэтому ограничился тем, что осторожно стер слезы с ее щек большими пальцами, чувствуя себя при этом ужасно из-за сложившейся ситуации.

Уизли, конечно, поверг его в неподдельное изумление своим поступком. Драко не сомневался, что таким образом тот пытался вернуть Гермиону, а может, надеялся стать третьим. Или же надеялся, что его действия выставят Драко в неприглядном свете в глазах Гермионы. Ну, по крайней мере в этом, ему не нужна была помощь.

Драко начал успокаивать ведьму, заставляя ее вдыхать любимые запахи.