Чего не прощает ракетчик

Севастьянов резко вскинулся было, но на лице Петра Максимовича играла такая всепонимающая умиротворенная улыбка, что он снова расслабленно опустился в кресло. Спорить и оправдываться явно не стоило.

— Да-да, Вы правильно поняли… Не стоит отрицать очевидные вещи, к тому же я не Ваш непосредственный начальник и не собираюсь поднимать вопросов личной дисциплинированности… Итак, вернемся к главному, в данный момент жизненные обстоятельства Павла Михайловича несколько переменились, — с еле слышным довольным смешком сообщил меж тем внимательно наблюдавший за ним чекист. — На данный момент подполковник Померанец уволен из Сбройных Сил, официальная формулировка — по состоянию здоровья. Хроническая язва желудка, видите ли, обнаружилась у офицера. А с таким заболеванием дальнейшее прохождение службы противопоказано. Поэтому, теперь Павел Михайлович самый обычный военный пенсионер. Нигде не работающий и проживающей в полученной от государства квартире в городе Днепропетровске.

Мышка в руках чекиста задвигалась, перелистывая фотографии одну за другой: вот Померанец пожелтевший и болезненно согнувшийся бредет вдоль оживленного проспекта еле переставляя ноги, вот он же у металлической двери подъезда, набирает код, еще одна фотография — общий вид добротной кирпичной многоэтажки, кружком выделено окно с неопределенного цвета провисшими шторами.

— Адрес, разумеется, мы Вам предоставим, — Петр Максимович вновь сделался холодно официален и безупречно вежлив. — Так же телефоны: стационарный и два мобильных. Особых сведений, увы, нет. Ваш сослуживец ведет чрезвычайно замкнутый уединенный образ жизни, практически не выходит из дома, только в ближайшие магазины за продуктами. По нашим сведениям, начал неумеренно выпивать. Постоянных контактов ни с кем из остальных фигурантов не поддерживает. Близких родственников нет. Жены и вообще женщины, тоже…

— Может быть он действительно болен… — попытался робко вставить Севастьянов, вспомнив неестественный цвет лица и жалкий вид столь не соответствующий всегда бывшему здоровяком Померанцу, такому, как сохранила его память.

— Исключено, — отрубил Петр Максимович. — Увольнение подполковника Померанца вызвано дополнительной перестраховкой и проведено в спешном порядке незадолго до назначения парламентской комиссии. Конечно, имеется медицинская книжка со всеми необходимыми результатами обследований и положенными записями, но персонал, размещенного в Днепропетровске военного госпиталя пациента с такой внешностью и фамилией при опросах, проведенных нашими людьми припомнить не смог, что достаточно странно, если предположить, что он там действительно лечился. Понимаете? Чудес не бывает и пациента с хронической болезнью не могут не помнить в отделении где ему был поставлен диагноз. Ну а сами документы можно легко подготовить задним числом… В украинской армии увольнение офицера по здоровью такое же долгое и муторное дело, как и в нашей… Впрочем солидная пенсия и безвозмездно выделенная квартира практически в центре областного города достаточно щедрая компенсация за упущенные карьерные возможности подполковника-перестарка… Наши ребята все проверили, и теперь уже нет никаких сомнений — Померанца в отставку, что называется «ушли»…

Чекист значительно глянул в глаза Севастьянову, словно приглашая того, восхититься классом работы российской агентуры в соседней стране. Но, честно говоря, зря старался, подполковнику в тот момент было глубоко до лампочки какими ухищрениями рыцарей плаща и кинжала добыты сообщаемые ему сейчас данные. Не дождавшись никакой реакции Петр Максимович обиженно засопел и преувеличено резко клацнул мышью, теперь на экране монитора возник Капеллан. Этот был в потрепанном цивильном костюме-двойке и даже при безвкусно подобранном дешевом галстуке, обвивавшем его шею словно удавка. Неумело завязанный узел дополнял общее невыгодное впечатление.

— Майор запаса Маркухин Владимир Дмитриевич, он же Капеллан, — со вкусом прокомментировал чекист. — Здесь ситуация, можно сказать, противоположная. Давно развязался с военной службой по собственному, так сказать, желанию. Женат, имеет взрослого сына. Подвизается военруком в средней школе… Ну не военруком, конечно, забыл как модно теперь называть этот предмет, обеспечение жизнедеятельности, безопасность проживания, как-то так… Но это и не столь важно. Короче, бывший ас-испытатель ракетной техники ныне вытирает сопли пионерам за весьма символические деньги. Собственно это похоже его и подвигло в первую очередь на участие в авантюре с поездкой в Грузию. Семья влачит полунищее существование, сын в том возрасте, когда пора выбирать жизненный путь. А при сегодняшних украинских реалиях не имея за спиной папы с толстым бумажником избрать можно разве что карьеру дворника…

— Можно подумать, в России с этим обстоит по-другому, — просто из духа противоречия буркнул себе под нос Севастьянов.