Чего желает джентльмен

– Дерзость – нежелательное качество в женщине, – ответил Маркус. Ханна открыла было рот, чтобы высказать все, что думала про его поведение, но он вдруг протянул руку и пальцем приподнял ее подбородок. – Жаль, потому что вам оно очень идет.

Она в замешательстве поджала губы, а Эксетер тем временем развернулся и пошел прочь. Харпер отправился за герцогом. Ханна смотрела им вслед. Эксетер сделал ей комплимент или оскорбил? Видимо, и то и другое.

Молли позвала ее снова, и она побежала вверх по лестнице, чтобы полюбоваться игрушками в детской, по-прежнему гадая, что же имел в виду Маркус.

На следующее утро Ханна как раз расстегивала ночную сорочку, чтобы переодеться, когда краем глаза уловила за спиной какое-то движение. Испуганно обернувшись, она с облегчением перевела дух. В дверях стояла Лили, держа в руках тяжелый поднос, уставленный всякой всячиной.

– Господи, как же ты меня напугала, – сказала герцогиня, поспешно запахивая сорочку. Может быть, девушка стучала, а она не слышала?

– Прошу прощения, ваша светлость, – тихо сказала Лили, опуская взгляд. Она пересекла комнату и поставила поднос на туалетный столик. – Харпер велел мне принести вам завтрак, хотя вы и не звонили. Он сказал, что вы рано встаете.

Поспешно застегивая пуговицы сорочки, Ханна слушала вполуха.

– Что ж, спасибо. Очень мило. – Она накинула халат и туго затянула пояс. Не привыкла она принимать посетителей в одной ночной сорочке! Лили проворно сновала по комнате: раздвинула занавеси на окнах, распахнула шкаф, чтобы оценить скромный гардероб хозяйки. Ханна неподвижно сидела на краешке кровати и не знала, что же ей делать.

– Ваша светлость, не желаете ли одеться, перед завтраком?

Лили извлекла из шкафа лучшее платье – из синего муслина. Потом достала чулки и нижнее белье.

– Я еще не думала… – Ханна снова посмотрела на поднос, где стояли блюда, источающие тонкий пар, отчетливо заметный в лучах утреннего солнца. Ей с детства внушили, что лежать в постели, бодрствуя, – непростительная праздность. Так делают только больные и лентяи. Но мысль казалась такой соблазнительной, да и поднос с ароматными блюдами был уже здесь. – После, – сказала она, подходя к столику, на котором стоял поднос. Ханна решительно не могла есть, лежа в постели. Но позавтракать за туалетным столиком казалось ей куда меньшим грехом.

– Да, ваша светлость. – Лили, с непостижимой быстротой опередив герцогиню, оказалась возле столика, сняла крышки с блюд и разложила столовые приборы.

Ханна могла лишь удивляться, как красиво и аккуратно все было сервировано. Она взяла вилку, чтобы подцепить толстенькую колбаску, но замерла, когда увидела, что Лили начинает прибираться в комнате.

– Право же, в этом нет необходимости! – Воскликнула герцогиня. – Прошу тебя, присядь на минутку.

С подушкой в руках, камеристка застыла, изумленно глядя на Ханну.

– Что, ваша светлость?

Ханна указала девушке на второй стул.

– Присядь, пожалуйста.

Поколебавшись минуту, Лили повиновалась, скрывая удивление под маской невозмутимости и спокойствия. Она присела на самый краешек стула, спрятала ноги под стул и сложила руки на коленях, готовая в любой миг снова вскочить. Ханна доела колбаску и сделала глоток чаю.

– Скажи, герцог – хороший хозяин? – выпалила она прежде, чем успела подумать. Слуги в доме не выглядели угнетенными, и все-таки их поведение казалось ей неестественным.

Лили и бровью не повела.

– Он справедливый хозяин, ваша светлость. Я почитаю за честь служить в этом доме.

– Тебе здесь нравится?

– Я вполне довольна, мадам. И надеюсь, что сумею вам угодить.

Боже правый! Неудивительно, что у герцога столь раздутое самомнение. Ведь его окружают люди, готовые целовать его сапоги даже в его отсутствие.

Ханна отставила яйцо-пашот и взяла ломтик поджаренного хлеба. Местная кухарка печет воистину божественный хлеб. Нужно будет попросить рецепт, когда она будет уезжать. Лили следила за ней внимательным взглядом, словно запоминая, что хозяйка съела, а чем пренебрегла. Ханна могла дать руку на отсечение, что завтра камеристка принесет на подносе, если, конечно, не приказать ей другое, – только то, что она съест сегодня.

– Хорошо, Лили. Если хочешь мне угодить… – Ханна задумалась. Никогда в жизни ей не приходилось приказывать людям сделать то, что ей угодно, и знать при этом, что приказание будет в точности выполнено. – Ты всегда должна отвечать честно, если я спрошу твое мнение, – продолжала она твердо. – Я не герцог, и в моем присутствии необязательно говорить шепотом. Я могу обслуживать себя сама. Если мне понадобится твоя помощь, я позвоню. Поэтому можешь спокойно заниматься своими делами.

Ханне казалось, что она рассуждает здраво. Совсем ненужно, чтобы Лили появлялась в ее спальне каждое утро для приготовления одежды или подачи завтрака. Все это – роскошь и блажь, к ним не стоит привыкать, если она собирается вернуться к прежней жизни. Она здесь всего на несколько недель.

Камеристка растерянно захлопала ресницами.

– Ваша светлость, моя обязанность служить вам во всем!

– Да, и я тебя позову, когда ты мне понадобишься.

Лили опустила глаза.