Чего желает джентльмен

Внезапно Лили, зажмурившись, рухнула на колени и принялась составлять разбитую посуду на поднос. Наверное, девушка смутилась еще больше, чем сама Ханна, и боялась, что ее теперь прогонят. Однако, несмотря на явно неприличное положение, в котором ее застала камеристка, Ханне все равно было смешно. Она стиснула руку Маркуса, призывая его на помощь.

Он посмотрел на нее, отблески утоленного желания еще согревали его взгляд.

– Оставь это, – лениво сказал герцог. Позвякивание фарфора продолжалось. – Оставьте! – повторил он уже с нажимом.

Позвякивание немедленно стихло. В следующий миг дверь отворилась и тихо затворилась.

– Боже мой!.. – прошептала Ханна.

Маркус обнял ее одной рукой, и она снова была готова ахнуть, только Лили была здесь совершенно ни при чем.

– Что такое?

– Ей следовало бы постучать, – ответила Ханна. Ее голос дрожал от едва сдерживаемого смеха.

Он пожал плечами.

– Уверен, отныне она будет стучаться.

Ханна смеялась до тех пор, пока не заболел живот. Маркус смотрел на нее с улыбкой. Когда она немного успокоилась, он погладил ее по бедру и предложил:

– В следующий раз воспользуемся моей спальней. Там нас никто не потревожит.

Ханна снова рассмеялась. Как это неожиданно и несвойственно для Эксетера – дразнить ее! Он улыбнулся – точь-в-точь шаловливый мальчишка, обдумывающий очередную проделку. Как она любила его таким! А ведь он сказал «отныне»! «Я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной», – вспомнила Ханна его слова, сказанные прошлой ночью. Обвив руками шею Маркуса, она наслаждалась своим счастьем.

– Предлагаю спуститься вниз к завтраку, – сказал Эксетер спустя некоторое время. – Теперь каждая горничная в этом доме знает, что следует держаться подальше от вашей спальни.

Рассмеявшись, Ханна потерлась щекой о его грудь. Его пальцы перебирали ее волосы.

– Да, наверное. Хотя это так трудно – вставать, одеваться…

– Гм. А если надеть только жемчуг? – Он нежно погладил ее спину. – Мне бы хотелось как-нибудь это увидеть, – добавил он, и Ханна покраснела. – Увы. Сегодня у меня есть неотложные дела.

Ну конечно. Дэвид. Это имя витало в воздухе, хотя ни он, ни она не произносили его вслух. Молчание становилось невыносимым, и Ханна коснулась руки Маркуса, тоскуя по близости, которая связывала их всего минуту назад.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросила она.

Эксетер тяжело вздохнул.

– Не знаю. После того что натворил Дэвид, я поклялся, что не стану больше его опекать. Я сказал себе: пусть идет своим путем, делает, что взбредет ему в голову, и страдает от последствий. Я слишком долго потворствовал дурным наклонностям брата, потому что слишком часто его спасал.

– Разумеется, Дэвид должен отвечать за свои поступки, – с этим Ханна была согласна. – Но его сильно избили и могут убить. Тебе следует знать, во что он ввязался, тем более что ты подозреваешь…

– Да, я понимаю. – Он поцеловал ее. – Поэтому и не спешу выносить приговор. Сначала нужно выслушать Дэвида.

Ханна поцеловала его в ответ. Несмотря на суровый нрав, Маркусу хватило выдержки, чтобы отсрочить приговор брату, который совершил действительно чудовищный поступок.

– Я был бы счастлив провести весь день с тобой в спальне, – сказал герцог, отрываясь от ее губ, – но не могу. – Ханна печально вздохнула, но протестовать не стала. Она собиралась сесть, но Маркус схватил ее за руку. – Дэвид причинил зло и тебе. Ничего не хочешь ему сказать?

Ханна отвернулась, не в силах стереть с лица глупую ухмылку.

– Несмотря на его злую шутку, дело ведь кончилось совсем неплохо. Как ты считаешь? Сейчас я готова быть к Дэвиду весьма снисходительной.

Выражение его лица смягчилось, и он ответил ей улыбкой.

– Очко в твою пользу! Остается лишь уповать на то, чтобы прочие его проделки закончились не менее счастливо.

Направляясь в комнату брата, Маркус собирался с силами, чтобы услышать то, что предстояло услышать. Или не услышать. Захочет ли Дэвид рассказать ему все? Или примет его вопросы, как оскорбление?

Эксетер постучал в дверь и услышал невнятное приглашение войти. Дэвид полулежал в постели, опираясь на груду подушек, с номером «Таймс» в одной руке и чашкой кофе в другой. Рядом стоял поднос с пустыми тарелками. При виде брата он отложил газету.

– Доброе утро, – приветствовал его Маркус.

Дэвид пригубил свой кофе.

– В самом деле? – откликнулся он не без иронии.

– Пока что да, – ответил Эксетер.

Скорчив угрюмую гримасу, Дэвид поставил кофейную чашку на поднос.

– Полагаю, ты всю ночь обдумывал, какими словами меня назвать, так что не стесняйся, выкладывай. – Он сел в кровати, сложив на груди руки с мрачным видом, – мученик, да и только.

Маркус невольно улыбнулся.

– По правде говоря, – начал он, – с прошлого вечера я не вспомнил о тебе ни разу. – Дэвид насторожился. – Пришел убедиться, что с тобой все хорошо. И выслушать тебя, если ты соблаговолишь мне что-то рассказать.

Удивление на лице брата быстро сменилось подозрением, потом показался интерес.

– Ханна, – сказал Дэвид наконец. – Она сказала бы примерно то же.

Маркус промолчал, от души надеясь, что по его лицу ничего нельзя прочесть. Надо же – Ханна!