Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Итак, основным погромным лозунгом была «безбожная эксплуатация», и он то и был у всех на слуху. Об этом свидетельствует в частности уже упоминавшееся выше ответное письмо Антона Чехова от 8 мая 1881 года (Москва) своему товарищу по таганрогской гимназии С. Крамареву, в то время уже студенту юридического факультета Харьковского университета. Никаких документальных свидетельств, проливающих свет на их отношения не сохранилось. Можно все же полагать, что они были вполне товарищескими и, т. к. поддерживались до конца жизни Чехова[145]. В своем письме Соломон Крамарев, как еврей, несомненно, тяжело переживавший тогдашнюю погромную ситуацию, выбирает для своих высказываний на тему дня иронический тон с саркастическим оттенком. Не исключено, что такого рода выбор — это следствие традиции иронического подтрунивания, бытовавшей между таганрогскими гимназистами. Он писал в частности:

Жидов бьют теперь всюду и везде, отчего не нарадуются сердца таких христиан, как ты, например [РЕЙФ. С. 120–121].

Эта фраза по сути своей эвфемизм, призванный заменить жгучий по своей актуальности вопрос: «Как ты, мой товарищ, являясь русским и православным, относишься к тому, что нас, евреев, бьют?»

Ответное письмо Чехова выдержанно в той же иронико-саркастической тональности, что задал его «ехиднейший» корреспондент. Отвечая сарказмом на сарказм Крамарева, Чехов дает ему при этом понять, что он отнюдь не заодно с юдофобами, причем, именно, как христианин. В его ответе Крамареву можно различить и нотку утешения: мол, все уляжется[146], надо не скулить, а делом заниматься.

По упоминаниям «знаковых» событий и фигур, как то «Киево-Елисаветградское побоище, юдофоб Лютостанский и сотрудники „Нового времени“[147]», можно утверждать, что молодой лекарь и начинающий «писака» Антон Чехов внимательно следит за политическими событиями в стране, но предпочитает на сей счет прямо не высказываться.

В письме Крамареву Чехов сообщает товарищу, что передал полученное от него послание адресату, вкратце информирует о своем житье-бытье и встречах с их общими знакомыми и зовет его перебраться в Москву, где перспективы сделать карьеру, по его мнению, много лучше:

Мудрейший, а следовательно,
и ехиднейший Соломон!

Письмо доставлено по назначению. Пришел, отдал и ушел, причем… не поклонился, стукнулся головой о висящую лампу и на лице имел выражение идиотское, за что прошу извинения. Жив, здоров, учусь и поучаю. Силюсь перейти в III курс. Савельева и Макара давно не видел. Гольденвейзера однажды видел в университете. Что он, и где он, и как он теперь — не знаю. Тебя воображаю не иначе, как с бородой. Желал бы и видать. A propos! дамочка недурна… но, несмотря на это, я не познакомился. Зачем?!? Прошло мое время!!! Разыгрываться фантазии своей я не давал, не потому, что фантазировать = онанизм (по теории С. Крамарова), а потому что вплоть до доставления по назначению я спал: некогда было. Приезжай учиться и поучать в Москву: таганрожцам счастливится в Москве: и по учению, мерзавцы, идут хорошо и от неблагонамеренных людей далеко стоят. Преобладающая отметка у санкт-таганрожцев пятерка. Больше писать нечего. Пиши, если хочешь, по нижеписанному адресу. Письма твои доставляют мне удовольствие, потому что ты пишешь правильно и выражений неприличных не вставляешь. В христианстве моем сомневаться и тебе не позволяю[148]. Погода в Москве хорошая. Нового нет ничего. Биконсфильдов, Ротшильдов и Крамаровых не бьют и не будут бить. Где люди делом заняты, там не до драк, а в Москве все делом заняты. Когда в Харькове будут тебя бить, напиши мне: я приеду. Люблю бить вашего брата-эксплуататора. (Один московский приказчик, желая уличить хозяина своего в эксплуататорстве, кричал однажды при мне: «Плантатор, сукин сын!») Да приснятся тебе Киево-Елисаветградское побоище, юдофоб Лютостанский и сотрудники «Нового времени»![149] Да приснится тебе, израильтянин, переселение твое в рай! Да перепугает и да расстроит нервы твои справедливый гнев россиян!!!

Всегда готовый к услугам, уважающий, желающий всего хорошего

А. Чехов.

Адрес: Москва, Сретенка, Головин переулок, д. Елецкого. Его благородию^* Антону (и непременно) Павловичу г-ну Чехову [ЧПСП. Т. 1. С. 39–40].

^* Но не превосходительству: я еще не генерал.

Для ощущения атмосферы ситуации, в которой происходил обмен письмами между Чеховым и Крамаревым, важно знать что:

В еврейской публицистике и воспоминаниях этого периода высказывалась обида: ведь печатные выступления против евреев, как с правой, так и с революционно-левой стороны, следовали непосредственно за погромами. А вскоре (из-за погромов тем более энергично) и правительство вновь усилит ограничительные меры против евреев. Эту обиду нужно отметить и понять [СОЛЖЕНИЦЫН. С. 198–199].