Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Главным идеологом эпохи контрреформ являлся Константин Победоносцев. Ему принадлежит особо важная роль в формировании внутренней политики Российской империи. Как один из лидеров квартета ультраконсерваторов в правительстве нового царя, с 1880 г. состоявший обер-прокурором Святейшего Синода[150], стал автором Высочайшего манифеста, провозглашавшего незыблемость самодержавия. Помимо «ведомства православного исповедания», которым он руководил по должности, Победоносцев почти четверть века играл ведущую роль в определении правительственной политики в области народного просвещения, в национальном вопросе, а также внешней политике России. Результатом уже первых его деяний явились в 1881–1884 гг. новые, крайне стеснительные правила о печати, библиотеках и кабинетах для чтения, названные временными, но действовавшие до 1905 года. Были закрыты многие издания, упразднена автономия университетов; начальные школы передавались церковному ведомству — Святейшему Синоду.

Затем, как по его инициативе, так и в рамках законодательной деятельности всего царского правительства, последовал ряд мер, расширяющих преимущества поместного дворянства. В 1889 году для усиления надзора за крестьянами были введены должности земских начальников с широкими правами. Они назначались из местных дворян-землевладельцев.

Городовое положение 1892 года усилило зависимость городского самоуправления от администрации. Избирательного права лишились приказчики и мелкие торговцы, другие малоимущие слои города.

В области судопроизводства закон 1885 года поколебал принцип несменяемости судей, закон 1887 года ограничил судебную гласность, закон 1889 года сузил круг действий суда присяжных. По мнению историка С.С Ольденбурга, во время правления императора Александра III в правительственных сферах наблюдались «критическое отношение к тому, что именовалось „прогрессом“» и стремление придать России «больше внутреннего единства путём утверждения первенства русских элементов страны» [ОЛЬДЕНБУРГ. С. 16]. В связи с этим на национальных окраинах активно проводилась политика русификации. В 1880-х годах было введено обучение на русском языке в польских вузах (ранее, после восстания 1862–1863 годов, оно было там введено в школах). В Польше, Финляндии, Прибалтике русифицировались надписи на железных дорогах, афишах и т. д. [КОВАЛЕВСКИЙ П.], [ЗАЙНЧКОВСКИЙ (II)].

Особенно ужесточительными и по сей день — с дистанции в добрых 150 лет, выглядят меры, направленные на пересмотр «действующих о евреях в Империи законов», в результате которых Российская империя к началу ХХ в. являлась единственной европейской державой, проводившей во внутренней жизни жестко-ограничительную политику государственного антисемитизма. «Треть евреев вымрет, треть евреев выселится, а треть евреев совершенно растворится среди окружающего населения», — именно так К. П. Победоносцев сформулировал генеральную линию царской власти по отношению к своим согражданам-евреям[151]. По прошествии 100 лет программа эта была полностью выполнена, уже, однако, не в Российской, а Советской империи — СССР, буквально к моменту ее развала в 1991 году.

Ниже приводится точка зрения израильского историка на ситуацию, сложившуюся вокруг «еврейского вопроса», в эпоху контрреформ Александра III:

Основн<ой> проводник ‹…› новой политики ‹…›, обер-прокурор Синода К. Победоносцев, <ратовал за> укрепление начал — «самодержавия, православия, народности». Под народностью при этом понималась опора на коренные народы России, к которым не относились евреи. Укрепление начал православия по Победоносцеву означало отказ от мирного сосуществования с другими религиями, «враждебными» православию. Самой враждебной религией был признан иудаизм.

Идея «слияния» эпохи реформ была признана ошибочной и не эффективной, поскольку, с т<очки> з<рения> нового императора и его окружения, усилила эксплуатацию православного населения и не привела к культурному единению евреев с остальным населением России, под чем понималось, как правило, принятие евреями православия. ‹…› к началу 80-х гг. 19 в. в России возникли как субъективные, так и объективные предпосылки для свертывания еврейских реформ.

Объективные предпосылки: рост конкуренции со стороны евреев в экономике, образовании, науке и пр. ввиду либерализации законодательства о занятости и месте жительства евреев России.

Субъективные предпосылки: вековые традиции антисемитизма; незаконченность реформы при Александре II — евреи оставались все еще бесправной категорией населения, а потому — слабой и уязвимой в глазах окружающего населения; личный антисемитизм императора Александра III, поддержанный его ближайшим окружением; стремление Победоносцева направить социальный протест крестьянства и формировавшегося рабочего класса в сторону евреев как «главных эксплуататоров народных масс».