Чехов. Книга 10. Грехи отцов

— Все, что должен, — сухо ответил князь, повторив мой жест.

— Мне стоит беспокоиться?

— Я не желаю тебе зла, Павел Филиппович. Ты должен это понимать.

Я потер переносицу, чтобы не сказать чего-то неуместного.

— Ты выбрал профессию, которую я никогда бы не пожелал для своего сына, — продолжил князь. — Но мы оба понимаем, что указывать тебе что-либо прав у меня нет. Я потерял это право тогда, когда ты покинул мой дом. И у меня не хватило смелости забрать тебя обратно.

— Смелости? — удивился я.

— Мне было страшно, Павел, — ответил мужчина спустя несколько секунд напряженной тишины. — Я понимал, что не справлюсь, и не смогу дать тебе заботы и любви, которую должен дарить ребенку родитель… Мне пришлось убеждать себя, что причина кроется в том, что времена тогда были лихие… Но они всегда были нелегкими! Мне всегда угрожали. Я знал, что будет нелегко, когда выбирал эту профессию. На практике все вышло куда серьезнее, но все же наивностью я не страдал. Твоя бабушка смогла меня подготовить. Она помогла мне, а я не сумел стать для тебя таким же маяком. У меня никогда не получится этого изменить — ты всегда будешь ждать от меня подвоха…

Я пожал плечами, не зная, что ответить. Но, похоже, Филипп и не ждал от меня слов. Он склонил голову к плечу, пристально рассматривая меня.

— Знаешь, я никогда не замечал, насколько мы похожи, — сказал он после затянувшейся паузы. — Я всегда видел в тебе только твою мать — тот же цвет глаз, та же улыбка… Но сейчас я вижу перед собой тебя повзрослевшего и понимаю, что у нас много общего.

— Дед тоже проверял мою маму перед тем, как предложить ей семейную реликвию? — тихо уточнил я.

В ответ на это отец горько усмехнулся:

— Да, он сделал это. И если бы ты знал, как же меня это разозлило! Помню, что высказал ему свои претензии, и я при этом не вел себя так сдержанно, как ты. А он сказал мне то, что я повторю тебе, сын… Он мне ответил: «Я не могу позволить кому-то обмануть твои надежды. Можешь ненавидеть меня — мне придется это пережить. Но однажды ты сделаешь то же самое для своего ребенка».

— Ты сделал это для себя, — возразил я. — Для семьи, которая не может себе позволить…

Князь шагнул ко мне и крепко ухватил меня за плечи.

— Ты не понимаешь, сын, — произнес он. — Мы можем себе позволить все, что посчитаем нужным. Все, кроме измены Империи… И я поддержал бы любой твой выбор, даже если бы ты надумал взять в жены простолюдинку. Но и ее я бы проверил, чтобы знать наверняка, что девушка не пытается тебя использовать…

— Проверил? — сипло спросил я.

— Проверил. И мне помог наш новый родственник.

— Морозов, — догадался я. — Он тоже желает мне добра, верно?

Отец кивнул:

— У него есть для этого веские причины. Однажды ты сделаешь то же самое для своего ребенка. И он тоже будет на тебя злиться. Таков путь.

— Однажды я это проверю, — пообещал я.

Во входную дверь постучали, прервав наш разговор. И я недовольно поморщился, отметив про себя, что в отличие от остальных сегодняшних гостей, этот хотя бы не забыл о правилах приличия.

Послышались тяжелые шаги Фомы, а затем щелкнул замок. И в приемной раздались приглушенные голоса. Через несколько минут на пороге кабинета появился Фома. И вид у слуги был недовольный:

— Вашество, к вам прибыл курьер, — пробасил он. — Привез какое-то письмо.

— Какое? — не понял я.

Но слуга только покачал головой:

— Не говорит. Хотя я его вежливо спросил, откуда он его принес. Сказал лишь, что должен вручить документ под расписку. Наверное, что-то очень важное.

— Скорее всего, это бумага из Адвокатской палаты, — произнес отец, и я повернулся к нему, ожидая пояснений.

— Я же говорил, что не смог до тебя дозвониться, — заявил Филипп Петрович. — И приехал к тебе потому, что мне стало известно: заседание по твоему делу перенесено на сегодня.

От этой информации у меня неприятно засосало под ложечкой. По спине пробежали большие холодные мурашки. Я вынул из кармана телефон, но он не реагировал на нажатие кнопок, только показывал значок пустой батареи.

— И что же ты сразу не сказал? — спросил я.

Чехов виновато развел руки в стороны:

— Я сказал! Но не смог рассказать подробности, потому что утро в вашем доме было богато на события. Вероятно, ты привык к подобному, а у меня жизнь не настолько насыщенная, и у меня совершенно вылетело из головы… Прости, обычно я такие вещи не забываю.

Я быстро уточнил:

— Когда заседание?

Филипп Петрович вынул из кармана часы и посмотрел на циферблат.

— В три часа. Успеваем.

— Пригласи курьера, — попросил я Фому. Слуга кивнул и вышел из кабинета. Я же обратился к отцу:

— Ты знаешь, кто будет на заседании?

Он нахмурился припоминая фамилии.

— Васильев, Суворов, твой куратор, Муравьева от Министерства Юстиции… — начал перечислять Чехов. — К слову, весьма неприятная особа. Но справедливая, впрочем…

Я довольно кивнул:

— Вроде бы никому из них дорогу я не переходил… Скажи, у семьи нет проблем с этими людьми?