Чехов. Книга 12. Танец со смертью

Я сделал вывод, что жандарма из Московии постигла участь всей группы. Чернов убил его и сожрал призрака.

— По-другому бы не вышло, — пояснил пленник. — Только так я могу питаться и существовать.

Я кивнул:

— Расскажи все как было.

Чернов принялся монотонно говорить. Я же слушал, складывая остатки головоломки в полную картину. А когда призрак замолчал, произнес:

— Идем.

Пленник дернулся, а потом торопливо принялся упрашивать меня:

— Зачем тебе это? Отпусти меня, и я уйду за грань. Там начну новую жизнь. Каждый имеет право на второй шанс.

— Это не мне решать. И не тебе, — ответил я.

— Отпусти. Тебе это ничего не будет стоить. Я точно знаю, что некроманту все сойдет с рук. Ну пожурит тебя Мара. Ну даст нагоняй. Зато у тебя совесть будет чистой.

— Совесть? — я поразился наглости Чернова.

— Разве про тебя зря говорят, что ты — неправильный темный? Ты ведь хорошо к людям относишься…

— Вот только ты не человек, — я сжал цепь крепче. — И не был им еще при жизни. Ты монстр. Я видел, что ты сотворил с той девушкой в подвале. Той, призрак которой не жрал, а наслаждался ее болью и страхом. Думаю, ты нарочно это делал. Ты превратил ее посмертие в кошмар. Такого простить тебе я не могу.

— Дохлую девку тебе жалко. А меня нет, — обиженно протянул призрак. — Я убирал грязь с улиц. Та девица была грязной попрошайкой. Ничего ценного из себя не представляла. Никого достойного я не губил. Хорошие люди у меня в доме не умирали.

— Ты сам там умер. То есть и ты хорошим не был, — сделал я логичный вывод. — Пусть Мара тебя перевоспитывает.

— Она не позволяет уйти в новую жизнь, — завыл призрак. — Она терзает душу.

— И каким же образом? — насторожился я.

Чернов сжал губы и тряхнул головой. Было понятно, что посвящать меня в тонкости своего плена он не желал.

— Говори, — приказал я, влив в голос силу.

— Я переживаю страдания своих жертв снова и снова. И когда кажется, что больше я выдержать не смогу, как все начинается заново. И это несправедливо. Все, что я сделал в прошлом, там и должно остаться.

— Пусть хозяйка мертвых сама решает. Думаю, что ты не первый и не последний в ее собрании.

— Если я вырвусь из ее лап, то тебе не поздоровится. Я приду за тобой, Чехов. И за всеми, кто тебе дорог. Ты будешь страдать…

— Да-да, — протянул я скучающе. — Я буду ждать тебя, чтобы вернуть твоей хозяйке. Даже не сомневайся.

Чернов застонал, понимая, что пронять меня не удалось. Я же потянул на себя цепь и вошел в туман. Мгла тотчас рассеялась, явив перед нами мощеную камнем дорогу. Я зашагал по ней, волоча за собой ставшей очень тяжелую цепь.

Вскоре дорога привела нас к бурной реке. Через нее был перекинут крепкий мост из металлических пластин. На той стороне виднелась высокая башня. И мне показалось, что с ее вершины за мной кто-то наблюдает. Ощущение чужого холодного взгляда заставило волоски на затылке приподняться. Я остановился у моста, ожидая, что меня кто-нибудь встретит. Но мост был пуст. Лишь несколько летучих мышей пронеслись над ним и скрылись в густой траве на берегу.

— Видимо Мара не очень любит встречать гостей, — пробормотал я и шагнул на мост. На секунду мне показалось, что металл под ногами превратился в лезвия тысяч ножей. Но они не резали ступни. Чернов за моей спиной взвыл, заставляя меня выругаться. Но через секунду морок спал. И я зашагал, чтобы скорее оказаться на берегу.

На другой стороне реки стояла башня из матово-черного камня. В ней не было ни дверей ни окон. Да и сама она при ближайшем рассмотрении показалась не такой уж высокой. Едва я подошел к ней, как надо мной послышался громкий клекот. Я запрокинул голову, чтобы взглянуть в небо. Однако сумел рассмотреть в тумане только силуэты больших птиц.

— Их голос рвет меня на части, — заныл Чернов и вновь попытался вырваться из пут.

Призрак меня ужасно раздражал. Да и цепь с каждым моим шагом становилась все тяжелее. Я уже закинул ее на плечо и тянул за собой.

Слева в тумане послышалось низкое угрожающее рычание. Затем во мгле вспыхнули красные огоньки глаз. Существ в тумане было несколько. И все они с интересом наблюдали за нами, но не приближались. Пока. Чтобы не провоцировать стражей, я быстрее зашагал по дороге. Та спустя время уперлась в высокие ворота, закрывающие высеченный в скале проем. Деревянные створки украшала затейливая резьба из витых фигур и ломаных букв. Все они сплетались в единый узор. Стоило к нему приглядеться, как символы собирались в слова и образы. Но что-то мне подсказывало, что лучше не читать эти письмена.

— Больно, — ныл Чернов.

Едва мы подошли, ворота начали медленно открываться, словно приглашая нас войти. И я шагнул в темный проем пещеры.

Сбоку послышалось звон цепи, рычание и лай. Через секунду из темноты выскочил огромный черный пес с четырьмя глазами. Его острые уши торчали вверх, шерсть на груди пса была перепачкана красным.

Я замер, чтобы не злить животину. И надеялся, что она меня не тронет.