Чехов. Книга 12. Танец со смертью

— Матушка просто не ожидала такого быстрого предложения, — пояснила Иришка негромко и коснулась пальцами ладони Фомы. — Ты ей очень нравишься. И она довольна, что мы с тобой вместе.

— Теперь вот дату планируем, и церемонию… — пробасил парень.

— Я могу вам с этим помочь! — тут же вызвалась Яблокова.

— И я, — добавила Нечаева.

Иришка неуверенно покосилась на Фому Ведовича, и тот после недолгого колебания ответил:

— Мы были бы очень вам признательны. Потому как надо все сделать так, чтобы никто потом плохого не сказал. Не хочу начинать семейную жизнь неправильно.

— Ни о чем не беспокойся, — успокоила его Софья Яковлевна. — Все организуем как положено.

Потом пришел черед рассказов от Яблоковой. Людмила Федоровна поведала, что происходило с домочадцами, похвастав, что теперь ее боится не только Ярослав, но даже Козырев старается обходить ее стороной и здоровается с уважением.

— И как вам это удалось? — уточнил я.

— Я умею убеждать людей, — туманно отозвалась женщина, но по хитрой улыбке я понял, что она тиранит призраков по привычке, а те, чувствуя ее уверенность, не могут ей ничего противопоставить.

— А что по поводу дел, которые у меня зависли? — уточнил я у Нечаевой.

— Судья перенес дело, посчитав усмирение острожного бунта очень уважительной причиной, — ответила Арина Родионовна.

— А откуда… — начал было я.

— Так про это написали во всех газетах, — удивленно ответила Нечаева.

Фома кивнул, подтверждая слова секретаря. Встал с кресла и покинул гостиную. Вернулся через пару минут.

— Вот, вашество… — Он протянул мне свежий номер «Имперских Вестей».

Я взял газету. На главной странице было написано: «Некромант-адвокат Чехов предотвратил мятеж в Империи». Удивленно обвел взглядом собравшихся в гостиной.

— Александр Васильевич сказал, что в остроге зрел заговор, направленный на свержение императорской семьи, — пояснила бабушка. — И если бы не некромант, а так же некий Фома Ведович и жандарм Белова, которые волей случая оказались в прозекторской острога, злодеи из «Черной Сотни» могли бы попытаться свергнуть власть. Среди них были политические заключенные — те, кто имел влияние на свободных подданных.

Теперь я начал понимать, почему бабушка затеяла со мной этот важный разговор сразу после то, как я пришел в себя. Александр Васильевич постарался выгородить меня, выставив бойцом, который встал на пути орды бунтовщиков. А еще добавил Белову и Фому. И теперь если Белова с моей помощью прижмет Свиридова, то точно получит отчество и титул. Потому что теперь это дело касалось имперской безопасности…

— Выходит, остатки банды монархистов вне закона? — уточнил я.

Питерский кивнул:

— Жандармы второй день уже облавы устраивают. Все главари в бегах, кто поскромнее в ранге — дает показания. Кто поумнее — уже срезают нашивки и забивают татуировки черной краской. К расследованию даже мой отдел привлекли. Для поиска и допроса призраков.

— Теперь я понимаю, почему у тебя много работы, — пробормотал я. — Хорошо бы, конечно, найти призрак Щукина…

— Скорее всего, монархисты избавились от него, — ответил Питерский. И пояснил: — Среди задержанных черносотенцев попадаются шаманы.

— И откуда только, — покачала головой Яблокова. — Раньше про них никто не слыхивал.

— Простые люди всегда знали про то, что рядом обитает, — возразила Иришка и смущенно замолкла, когда на нее посмотрели.

— Наверняка черносотенцы начали набирать шаманов после дела Васильевской лавки, — пробормотал я.

— Возможно, — не стал спорить Питерский.

— Ладно, раз вы заговорили о делах, мы, пожалуй, пойдем на кухню, — произнесла бабушка, встав с кресла. — Поговорим о своем, о девичьем. Например, о предстоящей свадьбе.

Женщины горячо поддержали Чехову и направились на кухню, оставив нас с Фомой в гостиной.

— Интересно, почему Свиридов еще не сбежал? — задумчиво протянул я.

Питерский пожал плечами:

— Поди знай, вашество! Но кустодии уже наверняка присматривают за семьей судьи. Неофициально, конечно.

— Тогда у него один путь: идти каяться, — заметил я. — Но он не торопится этого делать. Почему?

— Поди знай, — повторил Фома и хитро прищурился. — А может, он надеется, что его пронесет? Или задумал что дурное…

— Это вряд ли, — усомнился я. — Он все же не совсем глупый…

— Раз попер против некроманта и Чеховых, то ума он небольшого, — заявил Фома.

— Ты как сам? — наконец спросил я, убедившись, что нас никто не слышит.

— Боязно, вашество. Беспокоюсь о том, что не справлюсь.

— Напрасно, — мягко возразил я. — Ты ведь не лыком шит. И многое в этой жизни испытал.

— Так-то оно так, да только раньше я отвечал сам за себя. И жил один. А тепереча у меня есть семья, которую я не могу подвести. Скоро будет супруга… — Парень смутился и заговорщически понизил голос. — Я решил, что надо предложить ей замужество до того, как официально станет известно про отчество. А не то она смутилась бы. А там глядишь — и отказала бы.

— Не думаю… — хмыкнул я, вспомнив, как девушка смотрела на Питерского.

— Я ведь раньше всех девиц считал вредными и падкими на деньги.

— Не припомню такого, — солгал я.