Чехов. Книга 2

— Не так давно я услышал, что вы помогли Соболеву сохранить его мануфактуру, — осторожно начал Петр. — Боюсь, я также попал в затруднительную ситуацию. И тоже вынужден просить вас о помощи. Я уже совсем отчаялся и не знаю, к кому обратиться.

— По поводу продажи вашей мануфактуры Кристине Олеговне Николаевой? — уточнил я, и промышленник кивнул.

— Тогда, если вы не против, я хотел бы узнать о сделке поподробнее, — попросил я и сделал глоток чая.

— Я и госпожа Николаевна приняли участие в императорском заказе на пошив формы для гвардейских полков, — начал Галицкий. — И, видимо, у Кристины Олеговны нашлись более выгодые для заказчика условия. Хотя сначала, я был уверен, что выиграл этот заказ.

Я кивнул. Николаевы были дворянами, пусть и купившими титул во время смуты. Скорее всего, один из братьев получил должность в каком-нибудь совете, которых в Империи было великое множество. А может быть и оба брата. Значит, Кристина была уже потомственной аристократкой. После смуты таких дворян был каждый второй. Хорошее образование в одном из Имперских университетов позволило девушке обрести множество полезных знакомств, а те, в свою очередь, дало возможность ей выиграть заказ у Галицкого.

— После этой борьбы у мануфактуры начались проблемы, — продолжил промышленник. — Видимо, Кристину Олеговну зацепил тот факт, что какой-то бастард решил составить ей честную конкуренцию.

— А что случилось потом?

— Затем у мануфактуры начались темные времена. От сотрудничества с нами стали отказываться многие заказчики. Некоторые требовали вернуть задаток и уходили к конкурентам. С мелкими заказами все было относительно неплохо. Но почти все крупные сделки внезапно отменились.

— У вас есть заказы от государства?

— Конечно. Мы поставляем одежду для госпиталей, шьем постельное белье для больниц. Только эти цеха сейчас и работают. На них не повлияла война с Николаевой. Но продажа этих цехов — вопрос времени.

— Вы абсолютно уверены, что это она создала для вас проблемы? — для проформы уточнил я.

— Сама Кристина Олеговна мне такого не сказала. Но ее юрист непрозрачно намекнул, что Николаевой переходить дорогу не нужно, — мужчина вздохнул и протер лоб носовым платком. — Да я и не собирался бодаться с аристократами. Искупитель мне свидетель. Я просто подал заявку на участие в конкурсе. Если бы я знал…

Меня вдруг разобрала досада. По сути, произошедшее — ужасная несправедливость. Почему промышленник должен оглядываться на зажравшуюся аристократку и уступать ей в делах?

— Моя мануфактура оказалась на грани банкротства. Такого даже во времена смуты не случалось, — продолжил Сергей. — И в этот момент мне предложили ее продать. Точнее, даже не предложили, а настоятельно рекомендовали.

Я тяжело вздохнул. Создать проблемы человеку, а затем выкупить мануфактуру, которая не нужна Кристине, чтобы распродать ее или сдать в аренду за чисто символическую сумму. Ход старый, ещё времён смуты. Сейчас подобное случалось все реже, но, видимо, Кристина подключила все свои связи, чтобы испортить жизнь бастарду.

— Поймите, Павел Филиппович, я занимался этим делом с начала смуты, — запричитал Галицкий и на его щеках появился румянец. — Почитай пятнадцать лет. Это дело всей жизни.

— А другие адвокаты? — уточнил я.

— Никто не хочет браться, — с грустью ответил промышленник. — Семья Николаевых имеет вес в обществе. И переходить им дорогу, выступая на стороне промышленника-бастарда…

Это я тоже понимал. С точки зрения закона, бастарды и дворяне равны в правах. Но в высшем обществе есть свои неписанные традиции. И авторитет семьи играл в этих традициях немаловажную роль. Пережиток прошлого, который постепенно искореняется путем введения в дворянство бывших бастардов. Но все же этот пережиток ещё сохраняется. Возможно, лет через двадцать Империя сможет от него избавиться. Но пока… пока имеем то, что имеем.

— Позвольте посмотреть договор, — попросил я.

Промышленник кивнул, торопливо взял лежавшую в кресле папку, открыл её, достал несколько листов и протянул их мне:

— Вот. Держите, Павел Филиппович.

Я взял договор о продаже и принялся читать текст. Затем отложил бумаги и внимательно посмотрел на сидевшего напротив меня Галицкого и произнес:

— Я постараюсь помочь вам вернуть мануфактуру. И, возможно, даже договорюсь с Кристиной Олеговной, чтобы она забыла старые обиды. Но у меня есть одно условие.

— Конечно, мастер Чехов. Что угодно, — поспешно закивал промышленник. Видимо, он не мог поверить своему счастью. В глазах Галицкого начала разгораться угасшая было надежда.

* * *

Я вышел из кафе, и через три минуты ко входу подъехала машина.

— Как прошла беседа? — поинтересовался Фома, когда я сел в авто.

— Отлично, — ответил я. — Осталось найти в выходной день в Петрограде Кристину Олеговну Николаеву и убедить ее в том, что она поступила паскудно.

— Это самое тяжкое, — согласился слуга.

— Найти будет сложно, — возразил я.

Фома обернулся и удивлённо посмотрел на меня:

— А что ее искать? Позвоните и договоритесь о встрече.

Я покачал головой: