Чехов. Книга 4

Только в этот момент я заметил, что у ее ног стояла небольшая почтовая картонная коробка, замотанная липкой лентой. На боковине виднелось несколько нарочно прорезанных отверстий.

— А что в коробке? — уточнил я и приготовился активировать тотемы.

— Коты евойные, — спокойно ответила баба.

— Ево… что? — не понял я.

— Коты моего супружника.

— А почему они в коробке? — уточнил я, предположив, что ответ мне не понравится.

— Эти уродцы были мужнины. Мне они без надобности.

— Вы же их забрали, когда уходили от него, — напомнила ей Нечаева.

— Твое какое дело? — окрысилась бабища. — Это наша семейная собственность. Захотела — забрала!

— А почему они сейчас в коробке? — вновь спросил я, повысив голос. — И почему тут?

— Я как узнала, что муж мой в остроге, то решила, что вернется-то он нескоро. Потом мне соседка сказала, что его в лекарскую отвезли уродом делать. В любом случае терпеть этих гаденышей мне больше незачем, — не стесняясь призналась Лидия.

— Коробка зачем? — я подступил к бабище.

— Чтобы не вырвались и не прибегли домой, — Лидия насупилась.

— Вы их решили оставить где-то далеко от дома в этой коробке, а может и в мусорку выбросить? — мрачно предположил я.

— Что же я живодерка? — возмутилась женщина. — Зачем им долго мучиться?

— То есть? Что значит "долго"?

— Сбросить коробку эту в канал — делов-то. Минуты две и все будет кончено. И никто больше не станет гадить на мои тапки, — беспечно пояснила Евсеева. — Все равно ежели муж вернется, то не до котов будет. Скажу, что сдохли от тоски или старости. Помянет и дальше жить станет.

— Пошла вон, — тихо произнес я.

— Что? — не сразу поняла Лидия.

— Вон отсюда, — повторил я с нажимом и наверно в моих глазах появилось что-то нехорошее, так как баба попятилась.

Потом спохватилась и попыталась было взять котов.

— Это моя собственность. Моя…

— Только тронь — руки оторву, — проговорил я ледяным тоном и поднял коробку, которая показалась мне очень легкой. Внутри кто-то завозился, и я направился в дом.

— Если она придет снова — спусти на нее собак, — обратился я в никуда, но сделал это достаточно громко, чтобы гостья услышала.

Она быстро подхватила пышную юбку и направилась в сторону выхода из двора.

В приемной я поставил коробку на пол. В груди клокотало от злости. Арина тотчас присела рядом и аккуратно разрезала липкую ленту, чтобы сдвинуть крышку. Внутри на мятой газете сидели, прижавшись друг к другу два измученных кота.

— Пряник и Литр, я полагаю, — тихо произнесла Арина, но не торопилась вытаскивать животных наружу. Те следили за девушкой огромными глазами и разевали рты, из которых доносилось шипение.

— И что нам с ними делать? — растерялся я.

— Вы же их забрали, — напомнила мне девушка.

— Но нельзя же было отдавать этой гадине топить котов, — сказал я очевидное.

— Нельзя, конечно, — согласилась девушка и что-то тихонько забормотала.

Питомцы замерли, а потом потянулись к Арине.

— Надо им воды организовать и корму, — раздался голос Виноградовой, которая материализовалась рядом со мной. — А бабе той надо было ускорение придать. Шутка ли — убить котов. Я могу понять, как можно прибить человека какого, но кота!

— В моем доме запрещено держать питомцев без получения разрешения, — с грустью сообщила Арина. — К тому же им наверняка нужны прививки.

— Евсеев их заберет, когда вылечиться, — уверенно заявил я. — Нам надо лишь подержать их у себя недолго.

— Вот так коты в доме и появляются, — проворчал Фома, который появился в дверях с сумками, из которых торчали пучки зелени. — Ушел ненадолго, а тут уже целая коробка живности.

Я ожидал, что животные испугаются оборотня, но они лишь с любопытством смотрели на каждого из нас, включая Виноградову. Помощник закрыл дверь и спросил:

— Подкинули?

— Павел Филиппович спас их от злой женщины.

— Бабы, — поправил я и на вопросительный взгляд Фомы ответил, — и среди женщин есть бабы. Сегодня я в этом убедился. Помощник вздохнул, поставил на пол сумку и сел на пятки возле коробки.

— Ну, мур, что ли, — улыбнулся он.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — Любовь Федоровна умильно сложила руки в молитвенном жесте. — Все же дождусь я радости в доме и замурчит наш котеич.

Я выразительно поднял брови, но призрачная дама предпочла не заметить этого жеста.

Питерский унес коробку на второй этаж, где Виноградова выделила новым жильцам миски.

— Спасибо, что вы не отдали животных Лидии, — сказала Нечаева, когда голоса наверху стихли.

— Надо оставаться человеком, даже если ты некромант, — ответил я и уточнил, — А почему вы не смогли уговорить эту Лидию в своей обычной манере? — Я не могу заставить человека сделать то, чего он сам не желает, — пояснила девушка. — Мой талант работает не так просто. — Понятно. Я направился к себе в кабинет. — Начинаем работать, Арина Родионовна.

— Как скажете, господин Чехов, — улыбнулась девушка и добавила, — Чаю не желаете?

— Буду вам весьма признателен за чашку.

Кровавый ритуал