Чехов книга 8. Темный всадник

Зимин нахмурился. И даже мне отчего-то стало жаль глупую барышню, которая скорее всего заблудилась в темноте и сгинула. Она вряд ли понимала, насколько опасна может быть ночная дорога в такую погоду.

— Скорее всего, она в деревню пошла, — продолжил парень. — Решила стать Никону Новой полюбовницей.

— Значит, нужно ехать туда, — вздохнул Зимин, но Авдотья покачала головой:

— Дороги от ливня размыло, Станислав Александрович.

— Значит, пешком пойдем, — продолжал настаивать кустодий. — А тропу и подморозить можно. Вы с нами, Александр Васильевич?

Морозов пожал плечами:

— Почему бы и нет? Никто не тронет машину снаружи?

Авдотья махнула рукой:

— Можете загнать за ворота, если желаете.

Кустодий пожал плечами, но все же отправился к своему автомобилю, чтобы вкатить его за ограду.

***

В путь мы выдвинулись только через четверть часа. Компанию нам решил составить Коля, который почему-то пожелал вернуться домой. Авдотья тоже хотела пойти с нами, но Стас настоял, чтобы она осталась в поселке.

— Вдруг эти проклятые болота решат, что в деревню прибыл новый житель, — пояснил он, стоя перед девушкой.

— А как же вы трое? — нахмурилась она.

— Мы не жить тут собрались, а приехали по работе.

После этих слов приказчица побледнела, понурилась и отвернулась. А потом бросила через плечо без особых эмоций:

— Берегите моего братца, господин хороший.

Морозов притянул меня к себе за плечо и шепнул на ухо:

— А что тут происходит?

— Потом обсудим, — буркнул я, понимая, что сейчас не время для обсуждения этой темы.

— Портишь ты мне хорошего человека, Чехов, — покачал головой глава кустодиев.

— Виновен, — не стал спорить я.

Дорога не заняла много времени. Станислав использовал «Зимний горн», который сковывал грязь, так что двигались мы быстро. Но за весь путь так и не нагнали Марфушечку, у которой была фора.

Девушка подошла к походу основательно. В грязи были видны глубокие следы. А в некоторых труднопроходимых местах огневичка попросту высушила землю своей способностью, превратив дорогу в камень.

— Упрямая девка, — проворчал Зимин. — И кто б мог подумать, что у нее столько сил. Я полагал, что она и спичку зажечь не сможет.

— Она всерьез решила, что не хочет работать, — нахмурился Коля, который шагал рядом, не показывая признаков усталости.

— Куда она могла пропасть? — пробормотал Стас, когда в предрассветных сумерках показались ворота. — Не пропустили же ее на территорию?

Но цепочка следов уверенно вела к воротам. И уже у ограды, нам встретилась еще одна странность.

Створки были широко распахнуты. Привалившись к воротным столбам, сидели охранники. Мне показалось, что они пьяны. Но я тотчас отогнал от себя эту мысль. Тут люди были слишком ответственными, чтобы поступить так глупо. Зимин в несколько шагов оказался рядом с мужиками, присел около одного из них на пятки, кончиками пальцев коснулся жилки на шее:

— Живой, — произнёс он, поднимаясь на ноги. — Интересно, кто их так приложил? Синяки на лицах сильные. Неужто Синькова ударила? За то, что ее на территорию не пустили.

— Вряд ли, — ответил Морозов, рассматривая тела. — Значит, явно кто-то поработал пудовыми кулаками.

Мы вошли на территорию. В селе уже никто не спал. В окнах горел свет, а за высокими заборами залаяли собаки. Но селяне явно не решались покинуть ночью дома. Видимо, боясь встретить снаружи болотную тварь или всадника.

Марфушечка нашлась рядом с домом старосты. Она стояла у ворот, переминаясь с ноги на ногу, и жалобно голосила. Но выдрессированные собаки не обращали на нее никакого внимания.

— Как ты сюда добралась? — уточнил Стас. И услышав голос кустодия, девушка затравленно обернулась и завизжала:

— Не отправляйте меня обратно на конюшни. Искупителем прошу! Не надо! Не хочу работать! Не стану!

— Когда вы пришли, ворота были уже открыты? — уточнил я.

Девушка несколько долгих секунд смотрела на меня, а затем кивнула:

— Да.

— Кто их открыл?

— Мужик один, — пролепетала Синькова. — Здоровенный. Его недалеко от ворот ждала женщина. Чудная такая, будто бы в костюме лягушки. Она к нему подошла. Взяла за руку, и они вместе куда-то ушли. А я прошмыгнула в деревню. Да вот только ни в одном доме мне двери не открыли. Я во все уже стучала...

Девушка сорвалась на крик. А затем присела, прислонившись к забору, и зарыдала, размазывая по лицу слезы. Мы же переглянулись:

— Сложно судить, пока охранники не придут в себя, — первым нарушил молчание Зимин. — Но мне кажется, что Двушкин ушел на свою последнюю прогулку по болотам.

Глава 29 У лекаря

Спорить никто не стал. Было очевидно, что Двушкина уже не вернуть.

— Можно попробовать его найти, — предложил я, прекрасно понимая, что поступок будет пустой тратой времени.

— Это не поможет, — покачал головой Коля. — Она его уже не отпустит. Поверьте, господин. Я это точно знаю.

В голосе мальчика не было слышно сожаления от пропажи. Только грусть.

— Он прав, — подтвердил Зимин. — Эти болота опасны даже днем. А соваться туда ночью никто из местных не рискнет. И я тоже не пойду, мастер Чехов. Если вам жизнь дорога, то оставьте эту затею. Я не отпущу вас на болота.